Но командир больше не ответил. Для него безопасный разговор казался исчерпанным, а дальнейшие откровения ставили под удар далекую семью… Жива ли она еще? Он надеялся на лучшее. И в глубине души на то, что встретит их там, за гранью жизни, если вдруг озверевшие астронавты решат избавиться от пленника…
— Просчётик вышел. Я не так уж плохо ориентируюсь в темноте, спасибо родине за это… А ведь ты мне нравился, — с каким-то надрывом донеслось из динамика. Нежеланный собеседник продолжал стоять под дверью, словно изгнанная из дому на мороз собака. — Очень нравился. Я тобой почти что восхищался.
«Надеюсь, это прошло?» — про себя безрадостно усмехнулся осунувшийся капитан.
— Прошло без следа, — холодно ответил ему сквозь преграду Фиолетовый, словно прочитавший мысли.
В жилой ячейке прибавилась спальная ниша во второй стене — всего-то надо было опустить закрывавшую ее панель и постелить мягкий матрас из пористой резины. Ребенок выкатился оттуда, блестя глазами, и протянул поскорее навстречу новую картинку, которую начеркал маркерами, пока папа уходил «по делам».
— Свежий рисунок, с пылу с жару? — Тенёк улыбнулся и поднес пластиковый гибкий листочек к глазам. Неровная черно-синяя штриховка старательно выделяла обилие зубчатых белых кружочков. — Звездное небо? Очень похоже получилось! Ты молодчина, — рука без перчатки потрепала дитя по светлым волосам.
— Повесишь к подсолнушкам? — детеныш обезьянкой болтался на этой руке, ухватившись за нее двумя своими маленькими.
— Как не повесить такую красоту!
«Убийца Циановой так же говорил, стопудово».
Звездный пейзаж был тут же приклеен рядом с нарисованными подсолнухами. Нет, не понравился Теньку этот мрачный рисунок, напоминавший о холоде окружающего пространства и безысходности сложившейся на корабле ситуации, но… Малыш старался. Для него всё ново, и его целый час было не оторвать от обзорной в столовке.
«Поближе рассмотрит, когда нас выкинут».
«Может, все-таки «если», а?»
«Что за нездравый оптимизм?»
— Ответь-ка, юный марсоход, ты лопать хочешь? — плюхнувшись на пол, астронавт подтянул к себе весело задрыгавшегося ребенка и обнял его. Живое тепло с отвычки ощущалось в руках странным комком, хотелось держать очень осторожно. Теньку пришлось напомнить самому себе, что дитя не восковое, в пальцах не хрупнет, если немного пожамкать.
— Хочу! А будет батончик? — на завтрак Тенёк приносил мелкому за стол воды и небольшой углеводный брикет, что было с надеждой воспринято за основу корабельного меню.
— Да. И каша, наша любимая~
— Бе-е!
Они засмеялись, после чего родитель помог маленькому человеку надеть такой же маленький фиолетовый скафандр, обрядился сам, и повел дитя в столовку.
Голод не тетка, поэтому белковый брикет был распробован детенышем без дальнейших уговоров. Болтая ногами, ребенок сидел на высокой скамейке, ложкой отламывал кривые кусочки от желтого «кирпичика» и отправлял в рот.
— Папа, почему все такие хмурые и не разговаривают?
— Поругались на работе, — а еще не доверяли друг другу после услышанного от командира и плели подозрения тайком, молча, шепотом. За столами сидели женатики, а также Черный и Красный, и если от последних не доносилось иного шума, кроме как жевание, то супруги явно мыли кости кому-то из отсутствующих, вроде бы Синему… Но не грузить же малолетку такими подробностями.
— А где другие дети?
— Спят еще.
Из крио-сна выходить тяжело, поэтому малыш совсем не помнил соседских капсул со спящими, мимо которых отец пронес его, размороженного, на руках.
— А мы что будем делать?
— Мы с тобой пойдем сначала фильтры чистить, а потом проводку чинить, — и Фиол решил, что по дороге обязательно придумает, как развлечь мелкоту посреди суровых ремонтных будней.
Во время выковыривания мусора и пыли из фильтров системы воздухоочистки, Фиолетовый заметил некое мельтешение в коридоре и незаметно покосился туда. Похоже, что Черный застал его в комнате и не решался войти. Или он хотел войти, несмотря на чужое присутствие, но отчего-то мешкался? Да что он трется там уже минуту, как не родной?!
«Чужак?..»
Развернувшись к самому темному скафандру команды, Тенёк встал во весь рост, бросая немой вызов: «Если что надо — зайди и скажи». Черный не посмел. Помявшись еще, он исчез в коридоре так же резко, как и возник.
«Сука, напугал. Что ему нужно? Хотел убить, но вовремя вспомнил, что попадает в обзор камеры у навигации?..» — нахмурившись, Фиол посмотрел на ребенка, который ни на что не обращал внимания и продолжал беспечно прилипать к прозрачной капсуле центрифуги, наблюдая за работой вертящегося отсеивателя мусора. — «Мелкий ничего не заметил. Хорошо, а то мог бы испугаться почем зря. Но в электрику с ним я сегодня не пойду. Слишком опасно, вдруг Черный будет преследовать… О, идея. Попетляю, проверю это».
И так получилось, что остаток дня Фиолетовый хаотично перемещался по кораблю, оправдывая это экскурсией для ребенка, и следил за тем, как то и дело из поля зрения утекает чернота.
В заблокированные кнопочки на панели управления малышу разрешили потыкать — полный восторг, а в то же время отец косился в коридор, где Черный делал вид, что ему срочно приспичило в кислородную… Пока дитя попискивало, таращась на генератор, Фиол мрачным взглядом прослеживал отражение коридора в гладких боках аппаратуры, и да, без скользкой тени проходимца не обошлось…
Плечом к плечу с Черным встали в комнате охраны, молча наблюдая за картинкой с камер. Насчет плеч: Тенёк мог ошибиться, но, кажется, Черный о него потерся. Что за херня. Он издевается?
— Папа, ой, а это ведь тот кривой коридор, да?
— Что? — за злой дрожащей готовностью сражаться с доебчивым чуваком в скафандре цвета угля, Фиол забыл слушать болтовню ребенка и не сразу сориентировался. — Да, мой хороший, верно… Ты всё рассмотрел? Может, пора уже на горшок и в люльку?
— Не-ет! — возмутилось дитя, скатываясь с кресла под ноги отцу. — А мультики?!
— Только после умывания. Идем.
В действительности, астронавт не мог нарадоваться идее разбудить ребенка — это помогало отогнать собственный страх. Сейчас бытие главой тандема, телохранителем, заставляло защищать чадо. В природе самка с детенышами вдвое опаснее одинокого самца, и, что ж, встать в роль такой самки — не самый худший расклад, если посудить. Не роль самозванца же Тенёк выбрал!
«Но что, если чужаки тоже не по своей воле стали чужаками?..»
«Сейчас они прибежали тебе рассказывать!»
«Как мне поступить с Черным?» — уже при свете ночников, лежа в нише и поглядывая через комнату на спящего ребенка, астронавт размышлял. — «Рассказать всем, что он меня преследует?.. А толку, мне не поверили, даже когда я поднял общую тревогу. Нынче, наверно, вообще посмеются… Что тогда? Подкараулить его и взять за горло? Или за грудки? Как вообще можно угрожающе нависнуть над тем, кто на полкочана выше?..»
Забывшись тревожным сном, астронавт половину ночи убегал от преследующего мрачного силуэта, пока совершенно не утонул в липкой, будто болотная вода, темноте…
Ранним утром, после быстрого завтрака и сводки новостей о состоянии корабля, Тенёк поскорее забрался в «электричку» и занялся ожидающими еще со вчерашнего дня проводами. И без того плафоны работали больше суток с перебоями, дальше тянуть не следовало, куда это годно-то? Так можно и заглохнуть.
Снимая попорченную изоляцию с провода и наматывая свежую ленту, Фиолетовый поддался спокойному настроению минуты и впервые за довольно продолжительное время вернулся мыслями к предстоящей должностной работе.
Что, если прорекламировать Полюс, как место для уединения и медитации? Вряд ли тур-поток потянется туда так же интенсивно, как на теплую сырую Лаванду-5, но крепкие люди испокон веков любили преодолевать трудности! Альпинизм не от балды до сих пор в топе экстремальных развлечений, наряду с поеданием неведомой мерзости и полетами на сомнительных антигравах.