Лицо её белело в лучах рассвета. Большие чёрные глаза внимательно смотрели на Тасиро.
— Думаю, теперь всё будет в порядке. Когда вы спуститесь в Касивабара, настанет утро. Даже если они настигнут вас, то среди бела дня вас схватить не удастся.
— Спасибо. — Тасиро взял её за руку. Рука была холодной. — Я здесь — благодаря тебе. Я причинил тебе столько беспокойства!
— Ну что вы. Это я должна просить у вас прощения. Но я сделала для вас всё, что могла.
— Понимаю. — Тасиро отпустил её руку. — Как твоё имя? Скажи мне.
Женщина молчала.
— Не могу сказать, — наконец сказала она. — Не могу.
— Почему?
— Почему? — Она опустила голову. — Потому что… я дурная женщина.
— Это не так. Я игнорировал твои предостережения, и вот к чему это привело. Когда меня держали взаперти, я слышал в темноте разные голоса. Один из них я уже где-то слышал.
Женщина молчала.
— Я думаю, ты знаешь, о ком я говорю. Я понимаю, что бесполезно тебя об этом спрашивать… Вот ещё что. Меня привёл туда рабочий с лесопилки. Он что, тоже из этой компании?
— Не могу сказать вам. Будьте снисходительны ко мне. Я не имею права сказать вам это.
— Я не забуду твоей доброты. Но всё-таки, как тебя зовут? Не знаю, когда нам ещё доведётся встретиться, то имя твоё навсегда останется в моём сердце. И если ты не скажешь мне, я сам придумаю тебе имя.
В молочно-белой рассветной дымке её лицо казалось особенно таинственным.
— Я буду называть тебя Кири-но Онна[30].
Она опустила глаза. Вставший из-за деревьев туман окутал её фигуру.
— Здесь мы расстанемся, — сказала она. — Пожалуйста, не беспокойтесь за меня. У меня к вам тоже есть просьба. Не вникайте больше в это дело. Очень прошу вас.
— Спасибо тебе. Постараюсь, насколько возможно, не волноваться за тебя. Я надеюсь, что мы непременно где-нибудь встретимся.
При этих словах она оживилась:
— Да, я думаю, мы обязательно увидимся. Например, как тогда, на станции Синдзюку.
«Что же связывает её с этими убийцами? И какая здесь связь с Ямакава Рёхэй?» Ему хотелось бы о многом расспросить женщину, но пока что все расспросы были бесполезны. Ничего не оставалось, как поблагодарить её за доброту и расстаться.
— Я всё-таки волнуюсь. Ты не пострадаешь за то, что помогла мне?
— Нельзя всё время спрашивать одно и то же. Я объяснила — со мной всё будет в порядке. Лучше бы вы поскорее возвращались в город.
— Не пойму, каким образом ты попала в эту компанию? Кто-то из них близок тебе?
Тасиро не мог не задать этот вопрос. Его это очень интересовало.
— Не спрашивайте меня больше, Тасиро-сан.
Тасиро вдруг стало жаль её. Фигуру женщины окутывал лёгкий туман. У Тасиро не хватало духа расстаться с ней. Такой одинокой казалась она в этом тумане.
Повинуясь скорее какому-то безотчётному чувству, нежели собственной воле, Тасиро обнял её. Женщина испуганно забилась в его объятиях. Тасиро привлёк к себе её лицо. Губы, увлажнённые туманом, были холодны. Она попыталась уклониться, но Тасиро был настойчив. Он! снова поймал её губы — она не сопротивлялась. Губы! напоминали влажные лепестки нежного цветка. Тасиро! ощутил их неуловимый вкус.
— Так нельзя. — Она дрожала как в лихорадке.
— Я, — тяжело дыша, начал Тасиро, — не забуду тебя.
— Нельзя так, — повторила женщина. — Я не отношусь к девушкам такого сорта.
Тасиро не отпускал её.
— Я хочу, чтобы мы были вместе. Возможно, на это потребуется время, но я не могу расстаться с тобой.
— Нет, это невозможно. Не говорите так. Мы видимся в последний раз. Нам не суждено больше встретиться!
— Мы непременно встретимся. Разве ты не хочешь этого? — страстно спросил Тасиро.
Она молчала, опустив голову, но не пыталась высвободиться из объятий Тасиро.
— Пока ты не ответишь, я не уйду отсюда.
Женщина невнятно пробормотала что-то и спрятала лицо на груди Тасиро.
Тасиро вернулся в гостиницу и заснул как убитый. Ему пригрезилась Кири-но Онна. Она как бы плыла в дымке по горной дороге. Около четырёх часов пополудни Тасиро проснулся. Теперь, после хорошего отдыха, ночное происшествие казалось кошмарной галлюцинацией. Но, к сожалению, это действительно произошло, и поэтому необходимо было кое-что выяснить.
Тасиро вышел из гостиницы. Путь лежал на лесопилку. Подойдя поближе, он не услышал привычного шума. Вечно досаждавший звук пилы затих. Тасиро подумал, что уже закончился рабочий день и все разошлись. Он заглянул в окошко. Внутри никого не было. И тут Тасиро заметил написанное корявым почерком объявление: . Он внимательно оглядел лесопилку. Запах свежеструганной древесины ударил в нос. У входа громоздилась куча стружек. Тасиро ещё раз огляделся: нет ли кого? Людей не было.