Жил Петер с вдовой матерью. Старшая его сестра улетела из родного гнезда уже несколько лет тому назад. Вдова, старая и болезненная, родила сына Петера чуть ли не в сорок лет. Катарине казалось, что старуха, собственно, не вполне понимает, кого это сын привел к ней в дом. Едва дыша, сидела она в уголке за печкой, зябко кутаясь в шерстяной платок, и безучастно наблюдала за тем, что делается вокруг нее; в жизнь молодых она не вмешивалась, не проявляя о них ни малейшей заботы.
Обвенчались они на скорую руку, свадьба обошлась без пиршества, без гостей и подарков. Ката стала замужней женщиной, хозяйкой дома, и карусель ежедневных будничных хлопот закрутила ее, помогла забыть о тех горьких обидах, что преследовали ее на каждом шагу в первые дни после бегства из дома.
Как-то утром в конце ноября пришла к Кате ее мать. Распахнула двери, кинулась дочери на шею и глухо, безутешно заплакала. Чуть успокоившись, проговорила:
— Катка, выгоняют нас отсюда, должны мы уехать.
— Выгоняют?
— Выгоняют, завтра уже едем. Пойдем с нами, а не то останешься одна-одинешенька.
— Да как же мне ехать, ведь у меня муж здесь, — воспротивилась дочь.
— Не можешь, — поникла мать и словно бы сделалась меньше, съежилась вся, отступила от Катарины, покачивая головой.
— На самом деле не могу, мама. Я ребенка жду, а можно ли ребенка без отца оставить?
— Нет, нельзя ребенка оставить без отца, — проговорила мать, отойдя к дверям.
Дочь молча двинулась следом за ней. Заглянув в кусты, росшие возле хаты, мать вытащила оттуда огромный тюк и положила его под навес у ног дочери.
— Ну, коли не можешь уехать с нами, возьми хоть это, я тут припасла самое необходимое. Это твои вещи, перина с подушкой, штука полотна, еще кое-чего по мелочам… — Она снова расплакалась, обняла дочь и, всхлипывая, продолжала:
— Будь моя воля, принесла бы и больше, да отец не захотел запрягать повозку. Мне больше не унести…
— Мамочка, мама, — вскрикнула Катарина.
— Оставайся с богом, доченька, — проговорила напоследок мать и торопливо ушла.
— Мама, мамочка! — пронзительно запричитала Катарина, бросилась за уходящей матерью, да вдруг остановилась, обхватила ствол ближайшего дерева, повисла на нем и плакала, пока не выбилась из сил.
Жила Катарина на хуторе, километрах в двух от ближайшего поселка.
Ее счастье, что не видела она страшных сцен, разыгравшихся в поселках колонистов, на заболоченных дорогах, по которым тянулись толпы понуро молчащих, преданных и униженных людей.
Чувство ее к мужу не ослабевало, Катарина любила его по-прежнему, если не больше, не сильнее прежнего. Ведь на всем белом свете рядом с ней не было человека роднее и ближе.
Когда Катарина пришла в магазин, Пишты там не было видно, покупателей обслуживала его жена Клара.
— А муж ваш где? — спросила Катарина у Клары, отпускавшей нужный ей товар.
— На маневрах, тетка, на маневрах. Месяц целый буду тут одна, если не спячу с ума, дети на руках, дом, магазин, все одна, — отвечала Клара, и было заметно, как она расстроена. — Он ходил в воинское управление, да не дали ему отсрочку, черт бы их всех побрал! Как раз теперь, когда жатва. В магазине будет полно с утра до вечера, ума не приложу, как со всем справиться. — Она стихла на мгновение, после чего добавила: — Только такого солдата, как мой муж, наверное, армии и недоставало. А ведь здесь он на месте, тут был бы полезнее.
— На маневрах, — Катарина задумчиво повторяет трудное слово. — И далеко?
— На Мораве, — отвечает Клара, подсчитывая, сколько всего платить Катарине.
— Далеко, — вздыхает Катарина.
— Ровно сорок пять крон.
— Пожалуйста. — Катарина протягивает деньги. — Мне бы хотелось позвонить дочери в город, — неожиданно вырывается у нее.
— Зузке?
— Ей.
— Звоните, чего там, — соглашается Клара. — Номер помните? — спрашивает она у Катарины, потому что та словно не в себе.
— Пишта всегда мне сам набирал.
— Где служит дочь?
— Сперва нужно набрать номер торгового центра и спросить бухгалтерию.
— Ладно, подождите. — Продавщица перелистывает список телефонов, некоторое время ищет номер требуемой телефонной станции, переписывает его на листок и кладет телефонную книгу на место.
— Заходите в кабинку, — говорит она Катарине, а сама на аппарате, параллельном тому, что находится в будке, набирает код города и номер абонента. — Снимайте трубку, говорите, — приказывает она Катарине.