Через четыре дня, 16 августа 1681 г., бояре приговорили уполномочить писцов расследовать «бой, и грабеж, и смертное убийство» из-за земельных споров (№ 888), 17 августа — утвердили их материальное обеспечение (№ 889), а 26-го — снабдили обширной инструкцией о межевании поместно-вотчинных земель (№ 890). Однако 26 октября Думе пришлось вновь рассматривать проблему ответственности за беззакония при межевании (№ 893), а Федор Алексеевич буквально до смерти не мог избавиться от споров по этим вопросам (№ 910, 911).
Утомившись уговаривать помещиков не учинять из-за земли и угодьев «ссор, и боев, и грабежей, и убийства» (указ об ожидании вскоре межевщиков от 4 мая 1681 г.; № 866), государь решил передать спорные вопросы на обсуждение земских представителей, причем проявил изрядное хитроумие. Из собравшихся «для ратных и земских дел» дворян были сформированы две команды под предводительством стольников — князей издавна соперничавших фамилий. В феврале и марте команды Ивана Голицына и Андрея Хованского основательнейшим образом проработали статьи составленных еще в 1681 г., но не удовлетворявших спорщиков правил межевания.
Соборный эксперимент царя Федора вновь оказался на диво удачным. Аргументированные каждой стороной поправки были сведены в один текст с ремарками типа: «Иван Голицын с товарищи говорили — быть той статье по прежнему наказу. А… Андрей Хованский с товарищи говорили — пополнить». Заслушав доклад, бояре смогли всего за два заседания, 7 и 15 марта, утвердить новый писцовый наказ, лишь в некоторых случаях внеся поправки в исходный текст.
Это было тем легче сделать, что в главных вопросах выборные были едины. Например, каждая из команд привела свои аргументы, почему при трехпольной системе следует измерять все три поля, а не одно (с традиционной ремаркой «а в дву по тому ж»); бояре постановили: «мерить все три поля». Старый наказ предлагал записывать вотчины, поступившие во владение монастырей после Уложения 1649 г., «особой статьей». Дворяне потребовали, чтобы все такие вотчины, не укрепленные за духовными владельцами царским именным указом, «отписывать на государя для того, что по Уложению в монастыри вотчин давать и продавать не велено», — бояре согласились с выборными.[134]
Историкам, которые склонны приписывать деяния Федора Алексеевича Боярской думе, царевне Софье или отдельным придворным группировкам, не мешало бы обратить внимание, что даже такой центральный вопрос глубоко интересовавшего высшее дворянство поместно-вотчинного землевладения, как генеральное межевание, вопрос, почти решенный к моменту кончины государя, был после его смерти отложен на десятилетия.
Начато было при Федоре и решение чисто военных вопросов, порученных комиссии В. В. Голицына (о ней мы еще расскажем). Здесь также инициатором, и не просто в титулатуре, выступает Федор Алексеевич. Царь требовал продумать, какие новшества следует внести в организацию российской армии и ее боевое искусство, чтобы ответить на вызов времени. Опыт был накоплен большой: ведь почти все годы царствования Федора Алексеевича шла война.
Глава третья
ТАЙНЫ ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЫ
Первая большая война с Турцией (если не считать похода турок и татар на Астрахань в 1569 г.) оказалась тяжелым, но весьма полезным испытанием сил Российского государства (1672–1681). Она началась под знаком прекрасной идеи оборонительного союза славянских государств против османско-крымской агрессии в Европе. Блестяще сформулированная в речи царевича Алексея Алексеевича в конце 1667 г., эта идея была своевременно реализована в русско-польском союзном договоре весной 1672 г. (№ 513), накануне вторжения неприятеля в Речь Посполитую.
Мощь мусульманского нашествия, казалось Алексею Михайловичу и его фавориту А. С. Матвееву, должна была заставить христианскую Европу хоть на время забыть распри. В октябре 1672 г., после взятия турками Каменца-Подольского, Россия объявила войну общему врагу Креста Христова. Русские дипломаты отправились в Священную Римскую империю германской нации, Англию, Францию, Испанию, Швецию, Голландию, Курляндию, Бранденбург, Саксонию, Венецию, Рим и традиционно неприятельский Турции Иран с предложениями о совместном выступлении против агрессора.[135]
Не дожидаясь помощи (и в итоге не получив ее), Россия и Левобережная Украина зимой — весной 1673 г. начали военные действия против опаснейшего неприятеля, имея в лице Речи Посполитой крайне ненадежного союзника. Вскоре кровавые бои шли на огромном фронте от Днестра до Азова. Турецкий султан лично командовал наступлением на Правобережье, крымский хан пытался прорвать укрепленную границу России. В свою очередь русские полки пробили выход в Азовское море, в которое впервые вышел под командой Г. И. Косагова построенный на воронежских верфях (задолго до Петра!) современный военно-морской флот, и совершали вместе с казаками налеты на Крым.