— Вам, Марков, не сюда.
Вся гамма чувств в одну секунду отразилась на лице Бориса, пока он поворачивался от ребят в сторону открытой дежурным двери. Архипов и Иванников уже не врали свои анкетные данные…
Бориса водворили в одиночную камеру. Он лёг на нары, подложил под голову руки и пытался восстановить в памяти события прошлой ночи, которые обрывались после нападения на трех пэтэушников. Что было потом — полный провал. Помнит, что боролся из-за обреза с Валеркой. А с чего начал — хоть убей, не вспомнить. Он кряхтел, ворочался на досках нар, но так ни до чего и не додумался. Ладно, на допросе многое прояснится. Важно вовремя ухватить, о чем спрашивают, и потом уже продумать ответы. А пока всё отрицать. Напропалую. Ребята не подведут. Вот разве что Юрка, а Валера — кремень. На него можно положиться, как на самого себя.
Он не пробыл в камере и часа, как дверь открылась и короткое: «На выход!» — подняло с нар. Опять та же дежурная комната, тот же офицер. В его руке бумага с гербовой печатью в левом верхнем углу, а по центру напечатано: «Постановление о заключении под стражу».
И хотя Борис понимал, что его отсюда не выпустят, конкретность постановления оглушила. Из всего прочитанного машинописного текста уловил только одно: следователь РУВД города Ленинграда Артемьев берет его под стражу за систематическое совершение преступлений и направляет в следственный изолятор номер один.
— А каких преступлений? — приходя в себя, спросил Борис.
— Следователь объяснит, — ответил дежурный.
— Он здесь?
— Нет, в Ленинграде.
— А как же… — начал Борис и осёкся. Он хотел спросить, как следователь, будучи в Ленинграде, успел подписать и прислать сюда постановление, но увидел дату и всё понял. Постановление старое, вынесено как раз в тот день, когда они сбежали. Приятно защекотало, что они вовремя угадали ход следователя и опередили его. Но тут же и защемило: а что толку? Если всё выяснят, только больше дадут.
Борис расписался в постановлении и под конвоем двух милиционеров вышел из отделения. Ни Валеры, ни Юрки не видно. У крыльца стоит автозак, в котором ему предстоит совершить обратный путь в Ленинград. И не откажешься. Не скажешь: «Я поеду лучше на электричке». Ни в дежурной комнате милиции, ни даже в камере предварительного заключения не было такого острого ощущения потери свободы, как в момент посадки в автомашину, специально предназначенную для перевозки лиц, лишённых свободы.
Формы участия общественности в укреплении законности, предупреждении и пресечении правонарушений и преступлений многообразны. Этому вопросу в учебнике по «Основам советского государства и права» посвящен специальный параграф.
В этой главе освещена только одна из них — участие в задержании преступников.
Пятеро туристов, участвовавших в задержании, — из трёх разных групп отдыхающих, не знакомы между собой.
Из палатки, в которую выстрелил Марков, из мужчин только один Андреев остался невредим — его другу Сергееву Архипов серьезно ранил руку.
По всплеску воды Андреев понял, что преступники вброд переходят на противоположный берег, и кинулся к реке. Но плач жены заставил его вернуться. И только здесь он увидел, что невеста Сергеева — в следующую субботу они с женой должны быть свидетелями на их свадьбе — лежит в луже крови.
— Воды! — крикнул он Сергееву и кинулся к стоявшей недалеко чужой палатке.
— Помогите! — Его крик поднял на ноги братьев Фёдоровых и двух девушек.
Несколько слов — и девушки, накинув на себя что попало, бегут к их палатке, а братья, прихватив топорики, догоняют Андреева у следующей.
Оттуда парень и девушка бегут к мосту и дальше к лесхозу — там телефон — вызвать «скорую» и милицию. Пробегая мимо палатки Андреева, узнают, что «скорая» уже не нужна…
Ни одна палатка, куда стукнулся Андреев, не ответила отказом, ни одна женщина или девушка не остановила мужа или любимого: «Петя, не ходи. Могут убить».
Поднялись все, каждый, чем мог, помогал, скромно, без лишних слов продемонстрировав лучшие качества советских людей, их активную жизненную позицию.
С появлением старшины милиции поиски приняли более целеустремлённый характер.
Оценив обстановку, он послал шофёра с донесением в отделение. Дежурный поднял по тревоге личный состав и взялся за телефонную трубку.