— И что же дальше?
— Сегодня я пришла на работу в девять утра, как обычно. Муж был дома один. Он сообщил мне, что жена уехала, но довольно странным тоном. А я не стала расспрашивать. Насколько мне известно, мадам Фаллю частенько навещает свою маму, которая живет в Роанне. Но она всегда уведомляет меня заранее, а в этот раз не сказала ни слова.
Что ни говори, а все это выглядело странновато. Тут я принялась за уборку квартиры и что же увидела, открывая платяной шкаф, где у нас стоит пылесос? Вся одежда мадам на месте… И обувь тоже. При том, какая на дворе погода, она должна была бы прихватить дождевик… Так нет — дождевой плащ так и висит на вешалке… Не хватало только домашнего халата… Я прохожу в спальню мадам… Надо вам сказать, что супруги спят в разных комнатах… Постель мадам приготовлена, а вот ночная сорочка отсутствует… И потом, прекрасно видно, что никто так и не ложился спать. Я еще подумала: все это неспроста. И вот, отправившись по магазинам, решила поставить вас в известность… И тогда меня ни в чем не смогут укорить.
Он явно попался в ловушку, этот Фаллю. Я сразу приободрился.
— И хорошо сделали. А что он за человек, ваш хозяин?
— Скорее замкнутый. Постоянно читает спортивные газеты. Его особенно интересуют бега.
— Вы сказали мне, что он коммивояжер. И часто он отсутствует?
— Нет. В том–то и дело. Он чаще дома, нежели в дороге. Напрашивается вопрос, на что же они живут?
— Друзья?
— Нет. Они никого не принимают. Я постоянно вижу его за рюмочкой. Маленькой рюмочкой.
— Он ревнивый?
— Возможно. Во всяком случае, следует признать: его жена — прехорошенькая женщина.
Я встал:
— Прекрасно. Я займусь этим господином сам.
Полчаса спустя я уже находился перед «Клер Ложи». Вилла новая. Одноэтажная. Подземный гараж. Все говорит о материальном достатке хозяев. В каждой детали ощущается роскошь. Лично я жил в старой части города, в мрачной и ветхой лачуге. Признаюсь, мое плохое настроение только усугубилось. Мне открыл дверь сам Фаллю.
— Полиция.
— Но я…
Он был явно смущен. Я вошел, не дожидаясь приглашения.
— Мне надо поговорить с мадам Фаллю.
— Это горничная сказала вам?..
— Где мадам Фаллю?
У мужчины были мешки под глазами, большие очки подняты на лоб, и в руках он все еще держал спортивный бюллетень о скачках. Походка старого хрыча, тип правонарушителя, на которого следует наседать.
— Когда вы видели свою жену в последний раз?
— Вчера вечером. Мы с ней поругались… Ничего серьезного. Она приготовила ужин, но не желала есть. Она дулась. И заперлась в своей спальне… Вот, собственно, и все.
— Вы не слышали, когда она уехала?
— Нет. Когда я сплю, знаете…
— По вашему мнению, куда она отправилась?
— К своей маме, я полагаю. Ее мать живет в Роанне. Жена обычно едет туда поездом на колесах с пневматическими шинами, который отправляется в семь часов одиннадцать минут.
— У этой дамы есть телефон?
— Да.
— И вам не пришло в голову позвонить и осведомиться о жене?..
— Это явно выглядело бы так, как будто я за ней гоняюсь.
— Звоните… Разве вам непонятно?.. Говорю вам — звоните.
Шаркая ногами в шлепанцах, Фаллю направился к аппарату… Коренастый мужик, но жалкий тип, который того и гляди расплачется. Потому что он был виновен, его виновность так и била в глаза. Женщина, которая исчезла… Такая музыка мне хорошо знакома. Уже разговаривая по телефону, Фаллю с превеликим трудом притворялся, что удивлен. «Как?.. Ее у вас нет?.. Да, она уехала сегодня утром… Я думал, что… Тем хуже… Извините за беспокойство».
— Хватит притворяться, — выпалил я. — Вы прекрасно знали, что ваша жена не в Роанне.
— Уверяю вас…
— Покажите–ка мне ее спальню.
Фаллю заметно присмирел. Он открыл дверь и отошел в сторонку. Я сразу увидел встроенный платяной шкаф и указал на него Фаллю.
— Что она унесла с собой?
— Не знаю.
— Проверьте!
Фаллю отодвинул створку, и его рука пробежала по ряду одежды, висевшей на плечиках.
— И что?.. Чего–нибудь недостает?
Фаллю втянул шею в плечи, как если бы опасался пощечины.
— Нет… Не думаю.
— Это не ответ.
— Нет… Все на месте… Ах! В самом деле, нет синего чемодана. Должно быть, она унесла синий чемодан.
Я прошел в ванную, осмотрел на столике флаконы, баночки с кремом, лосьоны.
— А что она положила в этот чемодан?..
— Почем я знаю?.. Мне кажется, все осталось на месте.
— А у вас есть машина?
— Да.
— Пошли в гараж, посмотрим.
— Но, в конце концов…
Фаллю было явно не по себе. Он неохотно шел впереди меня, открыл гараж. Кузов машины был сплошь покрыт капельками дождя и грязными разводами.
— Сейчас я вам объясню, — произнес Фаллю. — Вчера… поздно вечером… я выезжал из дому. Эта ссора вывела меня из состояния равновесия. И вот я прокатился, чтобы успокоить нервы.
Я сунул нос в салон. На полу валялись пустые коробки, тряпки, фляги. Настоящая свалка! Я поддевал носком ботинка это барахло.
— А что это?
Под старым брезентом приоткрылся синий чемодан. Я извлек его и со свирепой радостью схватил Фаллю за плечо:
— Поиздевался, и хватит. Я тебя увожу… И ты у меня заговоришь, обещаю.
Новость пришла менее чем два часа спустя. Жозе Виньоли был арестован в Тулузе, и его препроводили в Марсель.
Мое озлобление как рукой сняло. Вторичный арест Виньоли меня как бы реабилитировал. Жизнь приобретала новую окраску. В соседнем кабинете один из моих коллег все еще допрашивал Фаллю, который защищался неумело, но вину признавать отказывался. В конце концов, может, он и был невиновен!..
Взгляни–ка на это дело другими глазами, сказал я себе… Теперь, когда ты успокоился… Вот супружеская пара, утратившая всякое согласие… Жена сыта их раздорами тю горло и решает бросить эту жизнь к чертям, а заодно насолить мужу. Тайком от него она покупает себе новую одежду… Рано утром, откинув одеяло, пошла спрятать синий чемодан туда, где его нетрудно обнаружить, и сбежала из дома, прихватив ночную рубашку и халат… Ну как тут не придет на ум мысль, что она убита?.. И не обрушиться на бедного парня, которого обвиняет все?.. В ту ночь он действительно решил прокатиться. Но почему бы и нет?.. Со мною тоже такое случается… Честно говоря, не будь этого Виньоли, да разве бы я его засадил? Ну и треклятая профессия!
Я вошел к коллеге и отвел его в сторонку.
— Кончай с ним, — пробормотал я. — Дождемся конца смены, и пусть катится на все четыре стороны.
— Но ведь ты говорил…
— Каждый может ошибаться, правда?
Мои угрызения совести оказались обоснованными. К вечеру мы узнали, что Режина Фаллю возвратилась в лоно семьи. Не оставалось ничего другого, как отпустить Фаллю на волю. Несомненно, не мешало бы допросить и Режину… Но зачем? Чтобы заставить ее признаться… в чем?.. Во всем том, что я себе уже навообразил? Да какого шута? После водворения Виньоли в тюрьму я был преисполнен снисхождения. Дела супругов Фаллю касались только их самих и никого более. Муж и жена — одна сатана.
Супруги Фаллю распивали шампанское по случаю триумфального окончания кошмара. Какого же страху натерпелись они накануне, слушая по радио сообщение о побеге из тюрьмы Жозе Виньоли! Разве Фаллю не воспользовался осуждением своего сообщника, чтобы украсть у него любовницу и присвоить себе награбленное.
Такому типу, как Виньоли, не долго отыскать их следы, а он клялся отомстить. Отсюда их план — непродуманный и рискованный: выдать Режину за убитую, тогда как сам Фаллю на необходимое время пробудет под охраной полиции.
По счастью, оно оказалось непродолжительным.
Однако все это стало мне известно намного позже, в Париже, куда меня вызвали, когда Виньоли, совершивший еще один побег, был убит своим сообщником, по всей видимости, при необходимой обороне.
Двойной удар
«О! Да ведь это дело уже быльем поросло, — вынужден был признаться комиссар Мортье журналистам, которые пришли взять у него интервью. — Но коль скоро оно может позабавить ваших читателей…» Мортье намекал на два знаменитых ограбления — слово hold up[27] у нас тогда еще не вошло в оборот. Первое из них имело место в Ментоне — в банке «Креди женераль». Оно было совершено поразительно ловко. «Образцовое ограбление, — выразился комиссар, — ни дать, ни взять — операция отряда спецназа! О коммандос речь тогда еще не вели. И верите ли, нет, но я готов был поклясться, что такое может пройти лишь один–единственный раз!»