Прокомпостировав билет, Милу тоже вышел на перрон. Мужчина в синем габардине стоял у контрольной будки. Выходит, их двое! Второй мирно прохаживается по платформе, опустив голову, руки в карманах. «А что, если я ошибаюсь?» — подумал Милу и тут же попрекнул себя за такую мысль, способную усыпить его бдительность. А тем временем «реглан», поравнявшись с «синим габардином», успел ему что–то сказать, не разжимая губ, на манер чревовещателей или заключенных. Милу и сам научился этому, сидя в тюрьме.
Сомневаться не приходится. Только не расслабляться. «Мистраль» торжественно выехал на вокзал, напоминая игрушечный поезд. Милу сел в вагон в середине состава, чтобы, в случае чего, иметь простор для маневра. Двое мужчин поднялись в тот же вагон, но из противоположной двери тамбура.
Милу прошел по вагону, заглядывая в купе. Пассажиров очень мало. И вдруг он остолбенел — в углу одного одиноко сидел его знакомый… Милу вернулся назад удостовериться. Какая удача! Конечно же это Макс!.. Расселся с «Фигаро», словно буржуа.
Милу толкнул дверь. Пассажир поднял глаза и всем своим видом дал понять, что удивлен:
— Милу!
— Тсс. Ты меня никогда в глаза не видел!
Милу уселся в противоположном углу купе.
— Легавые? — прошептал Макс.
— Да… двое. Если тебя это смущает, я могу…
— Ничуть. Меня полиция теперь оставила в покое.
«Реглан» как ни в чем не бывало вышел в проход и пошел в другой конец вагона.
— Они будут подкарауливать меня у обоих выходов. Выйти из вагона незамеченным будет невозможно… Послушай–ка, Макс. Тебе–то я могу довериться. В Тулоне у меня встреча с человеком, у которого куча денег. — Для наглядности он широко расставил руки. — И эти двое метят в него. Если я сорву нашу встречу, то потеряю кучу денег.
— Ясненько! Но это твоя проблема. А я сейчас в порядке. Теперь я при деле, старик. Каждую неделю спускаюсь из Парижа в Канн. Вот почему, кстати, ты меня тут и встретил. И я вовсе не желаю засвечиваться.
Поезд мерно набирал крейсерскую скорость. Милу снял шляпу, плащ, перчатки и сунул пакетик в карман. Его бросило в жар. Он тревожился больше, нежели хотел себе в этом признаваться. Макс прикрыл глаза. Ну и что с того, если они делили камеру на двоих в тюрьме Брен? В ту пору Макс был закоренелым бандюгой, а в голове полно идей. И вот тому доказательство: в один прекрасный день по дороге в госпиталь он смылся. Он никогда ни в чем не нуждался, этот Макс! В тюряге получал шикарные передачки. Направо–налево угощал американскими сигаретами небрежным жестом заправилы. Смехота, да и только. Но он стал другим человеком. Теперь он скорее похож на состоятельного фирмача. Темный костюм из английского твида, элегантные туфли, галстук, подобранный в тон костюму, никаких тебе больше перстней. Дородная фигура выдает отменное здоровье, а слегка лоснящаяся кожа лица свидетельствует о хорошем питании лучшими продуктами. Милу почувствовал, что рядом с Максом он глядится так непрезентабельно, что тот был вправе вычеркнуть его из своей памяти.
— Спишь? — робко шепнул он.
— Нет, — ответил Макс, не открывая глаз. — Я как раз кумекаю, как нам с тобой быть. А может, все–таки существует способ вызволить тебя из…
— Ах! Так я и знал! — обрадовался Милу.
Он чуть было не взял руки Макса, чтобы в избытке чувств их пожать. Нет, Макс не изменил прежней дружбе. Макс — парень что надо.
— Дело твое заковыристое, — заметил Макс.
— Выхода у меня нет… Требуй все, что угодно… Что прикажешь мне делать?
— Погоди. Мне еще нужно время, чтобы все обмозговать.
С надеждой в сердце Милу обмяк на спальной кушетке. Если на всем белом свете и существовал хоть один человек, способный вызволить его из беды, то это был Макс. И потом, что тут такого особенного! Ведь Макс остался у него в долгу! Кто предупредил его тогда, что Пасторелли разыскивает его, намереваясь прикончить. Пасторелли так до сих пор из тюряги не выходил. Все это было, да быльем поросло… А Макс с тех пор преуспел в жизни.
— К слову, — сказал Милу, — а куда подевались два братца Пасторелли?
Макс пропустил сквозь смеженные веки проницательный взгляд:
— Почему ты задаешь мне такой вопрос?
— Просто так… Думая о тебе, я вспомнил о них.