Берта рассказывала мне кое–что о детстве и юности. Она до сих пор не зализала свои раны. Поль, тебя — исследователя серого вещества — Берта должна заинтересовать. Перехожу к ее замужеству. Берта познакомилась с Марезом самым романтическим способом — сшибла машиной. Классическое продолжение: посещение клиники, встреча при выписке и так далее… Марез. занимался искусством, то есть не имел средств к существованию. Представь себе ярость старика, уже воображавшего, как дочь войдет в «рентабельную» семью (слово не мое, а Берты). Но делать было нечего, она влюбилась в своего художника и не желала уступать. Марез тогда был действительно обворожителен, я его хорошо знал, потому что он проходил курс реабилитации у меня. Симпатичный, умеющий поговорить, с хорошими манерами, талантливый, Берта просто помешалась на нем, и это объясняет все.
Для начала папа Комбаз перестал давать им деньги, чтобы доказать, что живопись — это очень хорошо, но недостаточно для содержания семьи. Тогда Берта сожгла мосты, ни одного визита к отцу, отворачивалась при встрече на улице. Старик был вне себя от злости, но потом смирился, и было заключено соглашение. Знаю об этом потому, что Комбаз лечился от ревматизма, и я лично занимался им. В то время я еще не был большим начальником, сам работал с основными клиентами, и они откровенно разговаривали со мной. У старика так накипело на сердце, что он выкладывал мне все.
Я до сих пор слышу его голос: «Никаких пут на ногах, ни жены, ни детей. Они причиняют одно горе». Едва расположившись на столе, он начинал: «Подумайте, какую очередную глупость выкинула маленькая Берта…» Я вежливо комментировал: «Да, верно… О, как плохо…» Я составил себе несколько преувеличенно пугающее представление о Берте, что меня даже к ней привлекало, но то уже другая история. Итак, старый Комбаз капитулировал, поселил молодых у себя и дал зятю значительный пост в отделе рекламы, но с условием: Марез останется служащим, он никогда не будет совать нос в дела предприятия. А прежде нотариус старика составил завещание, по которому Марез лишался всех прав наследования. Казалось, конфликт улажен, а в действительности продолжалась холодная война. Марез начал пить. Еще бы, на его–то месте! На фабрике все проекты, макеты Мареза систематически отвергались. Тогда он превратил свой кабинет на фабрике в ателье художника, снова взялся за кисти, писал неплохие картины. Он их выставил, и тогда — держись крепче, Поль, — тесть начал скупать их через подставных лиц и сразу же уничтожал. Марез вскоре разгадал этот маневр и швырнул полученные чеки в лицо Берте: «Мне не нужны его грязные деньги!» Они развелись через два года, и, разумеется, один Марез был признан виновным в том, что покатился по наклонной плоскости.
Но чем больше Марез пил, тем больше креп его талант. Именно благодаря алкоголю ему пришла в голову гениальная идея. Пользуясь старыми почтовыми открытками, он начал рисовать горы, какими они были до начала строительного бума. Прекрасные бескрайние просторы девственных снегов. Представь себе, например, Вальд’Изер, маленькую деревушку в сердце нетронутой долины, девственный снег без единого следа. А рядом с такой картиной — современный вид, отели, подъемники, кишение людей. Две картины рядом: «прежде» и «теперь». Успех пришел немедленно, конечно, не потрясающий, но тем не менее вполне солидный, позволивший Марезу прилично жить и дразнить старого Комбаза, прикованного после второго удара к инвалидной коляске.