Р. Л. Потлпов
В ТИГРОВОЙ БАЛКЕ
Записки зоолога
М., Государственное издательство
географической литературы, 1962
ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ
Район заповедника Тигровая балка
Случилось неожиданное. Я совсем уже приготовился работать на Памире, как вдруг — на тебе, Тигровая балка! Подобный поворот судьбы весьма меня озадачил, потому что я ничего толком об этом крае не знал. В тот день, когда я получил назначение, под рукой у меня оказалась лишь карта, из которой удалось извлечь не слишком много. Расположение балки в низинной котловине среди пустынь Южного Таджикистана, почти на 37° северной широты, говорило о сильной летней жаре, а штрихи болот и пятна озер — о местности, достаточно влажной для того, чтобы сделать эту жару еще более чувствительной. Из бесед с заслуженными экспедиционными «волками» я узнал, что в Тигровой балке кишмя кишат всевозможные змеи, фаланги и скорпионы, но поскольку много всякого зверья, то зоологу там не работа, а рай. После таких рассказов по ночам мне снились мохнатые тарантулы, выскакивающие из ботинок, и двухметровые кобры, зловеще шипевшие в ящиках письменного стола. Словом, мне стало ясно, что, если я хочу сохранить свою жизнь (о здоровье и думать нечего), нужно прихватить с собой побольше всевозможных спасительных средств, начиная от москитных пологов и кончая хиной и противозмеиными сыворотками. Скажу наперед, что кое-что из этого пригодилось, но большую часть я очень скоро выкинул. Сейчас, когда позади остались годы работы в вахшских зарослях, когда мне знакома там каждая тропа, смешно вспоминать, как все оказалось непохожим на то, что я себе представлял.
В середине октября 1956 г. я выехал из Ленинграда и в конце этого же месяца прибыл в райцентр Пяндж, от которого до заповедника Тигровая балка рукой подать — 35 километров. Попутных машин не оказалось, и я, недолго думая, решил махнуть туда пешком, держа курс прямо на запад, на видневшуюся вдали скальную вершину горы Хаджи-Хазиан в хребте Актау. Вершина нависает над заповедником с запада и служит прекрасным ориентиром для всех, кто хочет попасть в Тигровую балку. Выйдя в предрассветных сумерках, я двадцать километров шагал по унылому выжженному солнцем пустынному плато и уже изрядно запыхался, так как стало сильно припекать. Устало взбираясь на очередной холм, я вдруг оказался на краю высокого обрыва. Вот тут-то мне и открылся внезапно вид на Тигровую балку. Прямо под ногами плескалось большое озеро, а за ним далеко на юго-запад тянулись сплошной зеленой массой глухие заросли, среди них там и сям сверкали зеркала озер. Утомленный от серых тонов пустыни взгляд отдыхал на яркой зелени буйно разросшихся джунглей.
Многие, вероятно, будут удивлены, услышав, что в нашей стране есть джунгли. Слово «джунгли» происходит от индийского слова «джангал». Так называются в Индии непролазные бамбуковые и густые древесно-кустарниковые заросли с гигантскими травами и лианами по берегам и в дельтах рек. Очень похожи на джунгли заросли в поймах крупных рек Средней Азии — тугаи.
В Тигровой балке заросли тянулись справа и слева до самого горизонта, а прямо передо мной, над обширной поймой, висела почти отвесная километровой высоты стена Хаджи-Хазиана. Был полдень, и нагретый воздух дрожал над влажными дебрями, окутывая даль призрачной дымкой. Этот внезапный переход от бесплодной пустыни к тугайным лесам Вахша всякий раз приятно поражает каждого, попадающего в заповедник, и редко кто устоит от соблазна после пыльной жаркой дороги окунуться в прохладные воды озера.
Надолго запомнились мне первые дни знакомства с Тигровой балкой. Каждый шаг в зарослях таил неизвестность. Разноголосые крики многочисленных обитателей тугаев и таинственные шорохи сливались для меня в сплошной вопросительный знак.
Я бродил по горло в воде в густых зарослях тростника, пробираясь по затопленным оленьим тропам и вспугивая десятки бакланов и белых цапель, блуждал в пойменных лесах, вздрагивая от шума вылетающих из-под ног фазанов. Все здесь для меня, северянина, было ново, ярко и необычно. Несмотря на небольшие размеры заповедника, прошло не меньше месяца, прежде чем я научился ориентироваться в глухих чащобах поймы и перестал путаться в тропах при возвращении домой. Однако и потом блуждать мне приходилось неоднократно. Это обычно случалось или ночью, или в пыльные бури, когда все ориентиры заволакивала буро-желтая мгла, столь густая, что видимость не превышала 200 метров…
Заповедник находится на юге Вахшской долины, в урочище Тигровая балка, и занимает в основном левобережную, покрытую тугайной растительностью, пойму реки Вахш. Эта пойма простирается от селения Джиликуль вниз по течению Вахша до слияния его с рекой Пяндж. Сливаясь, эти реки дают начало могучей водной артерии Средней Азии — Аму-Дарье. Очертания заповедника напоминают треугольник, две стороны которого образованы реками Вахш и Пяндж, а третья (восточная) совпадает с границей вахшской поймы и только в низовьях отходит напрямик через пустыню к пянджской пойме.
Этот первый в Таджикистане заповедник был создан в 1938 году. Его площадь в настоящее время — 41 000 га.
Река Вахш при выходе из гор (в 70 км выше заповедника) теряет свой дикий нрав («Вахши» — по-таджикски «дикий») и в пределах заповедника течет уже спокойно, замысловато петляя среди илистых берегов, образуя широкие плесы и тихие затоны. Из-за огромного количества ила вода Вахша во все времена года имеет цвет крепкого кофе. Ил непрерывно осаждается, образуя косы и отмели, которые меняют конфигурацию прибрежной части поймы и русла реки. Во время летних разливов река на некоторых участках прокладывает себе новый, более короткий путь. При этом старое русло превращается сначала в спокойную протоку, затем, окончательно отшнуровываясь от реки, — в старицу. Образованные таким путем старицы со временем становятся тихими, глубокими, заросшими густой водной растительностью озерами. И только подковообразная форма выдает их происхождение.
В обширной левобережной пойме Вахша таких озер-стариц более сорока. Некоторые из них достигают полутора километров в длину при глубине до 10 метров. В летние разливы они наполняются водой. Если паводка не случается несколько лет подряд, то наиболее мелкие озера пересыхают. Пресная после разливов вода к весне становится несколько солоноватой. Однако в озерах, расположенных среди солончаков, она всегда соленая. Таково, например, озеро Шоркуль. Озера поймы изобилуют рыбой. Больше всего здесь сазана, сома и усача.
Густой тростник окружает сплошным кольцом почти каждое озеро, образуя по мелководьям вместе с камышом и рогозом обширные заросли. В этих болотистых крепях с августа и до марта держится огромное количество пролетающих и зимующих здесь птиц: куликов, уток, пастушков, или болотных курочек, и более крупных — лысух, бакланов. Летом же озера довольно пустынны. Их оживляют только быстрые крачки да гнездящиеся кое-где малые поганки и различные камышовки. Среди густых зарослей прячутся кабаны, в последние годы на озерах стала обычной нутрия, изредка появляется выдра. По берегам очень много лягушек, и с марта по октябрь крики их ночами заглушают все прочие звуки.
Вдоль обоих берегов Вахша тянутся непролазные заросли, состоящие из колючей джигды или разнолистного лоха — небольшого дерева со светлой серебристой листвой, гигантских эриантусов (злак, похожий на тростник, до 5 метров в высоту) и сахарного тростника. Джигда растет также и по берегам многих озер. Летом в джигдовниках обычно пусто, зато осенью, когда на джигде поспевает ягода, здесь тучи птиц — фазаны, вороны, скворцы, дрозды, горихвостки. Ягоды, которые они стряхивают случайно на землю, подбирают не только различные грызуны, но и кабаны, олени, шакалы и даже камышовые коты. Ягоды много, и обычно хватает на всех, но к концу января она сохнет, покрывается темным налетом и осыпается. Джигдовники вновь пустеют до следующего урожая.