— Это предупреждение, что с нами церемониться не станут, — Крышка невозмутимо перебросил голову через плечо, и она глухо упала где-то позади, издав звук лопнувшего арбуза, — поэтому я и предлагаю не терять времени даром. Если вам обоим удастся спастись, то вы проживете еще, быть может, несколько дней. В любом случае, это будет несколько дней жизни на свободе, а не в этой пропахшей маслом и солярой дыре, верно?
— Истину говоришь, — выдохнул Опарыш, — давай, открывай люк и вперед. Время не терпит!..
Оказалось, что уже вечер.
Солнце садилось на горизонте, отбрасывая последние лучи на воду, проложив к носу корабля светлую алую дорожку. Сгустившиеся на небе серые облака медленно тянулись друг за дружкой. Ветер разогнал утренний зной, пропитал воздух свежестью и влагой. Крышка выпрямился, захлопнул за собой люк и, сощурившись, посмотрел на небо. Красиво.
Он много раз слышал, что если ты точно знаешь, что это последний закат в твоей жизни, то он кажется в сотню раз красивее всех предыдущих, вместе взятых. Теперь у него была возможность проверить это на деле.
В душе была пустота. Глядя на небо, Крышка размышлял о том, что быть человеком без судьбы, оказывается, намного проще. Не надо заботиться о будущем, не надо забивать голову мыслями о том, что будешь есть завтра, или как получше замазать проржавевшую трубу, чтоб не лопнула и не ошпарила лицо в самый неподходящий момент. Но ведь это и не слепое движение навстречу смерти. Крышка еще мог принимать решения. Мог продумать все и сам определить для себя, как ему достойно уйти из жизни. Главное, что он сам решил так сделать.
На палубе, вдоль борта, лежали обнаженные изуродованные тела членов экипажа «Валентины». Ни по лицам, ни по телосложению Крышка их уже не смог бы опознать. Люди представляли собой искромсанные, избитые куски. Кто без рук, кто без ног…
Испытывая сильнейшее желание стошнить, Крышка отвернулся, и увидел, что навстречу ему быстро идут два синекожих. Только, синекожих ли?
Стемнело еще не настолько сильно, чтобы Крышка не смог разглядеть, что кожа их была совсем не та, что раньше. Темно-синие полоски свисали струпьями с рук и лица, а под ними обнаруживалась иная, какая-то светло-желтая, как у жителей мифического острова Яп.
— Стоять! — заорал первый, подходя ближе.
— Я и так не двигаюсь, — Крышка пожал плечами.
Оба синекожих (вернее, непонятно каких) остановились в метре от Крышки, угрожающе подняв мушкеты. Крышка разглядел, что ногти на пальцах у синекожих потрескались и почти вылезли, а глаза закрыла какая-то темная пленка, делая их узкими, словно синекожие щурились от яркого солнца:
— Для чего вы выбрались самостоятельно?! — спросил первый синекожий, — разрешение было?! Разрешения не было! По законам военного времени, мы имеем право расстрелять вас на месте, как организатора попытки бегства.
— Я никуда не бегу, — сообщил Крышка.
— Молчать! — первый взвизгнул, — тебя не спрашивают, американская сволочь!
— Какая?..
— Молчать! — первый сделал шаг вперед и со всей силы ударил Крышку прикладом в грудь. Внутри вспыхнул тугой шар боли, в глазах помутнело, и Крышка, размахивая руками, упал на спину, стукнувшись головой о деревянный пол.
Синекожие склонились над ним. С кончика подбородка первого сорвался тонкий лоскуток кожи и плавно спланировал на лицо Крышки. Крышку передернуло от отвращения, и он в очередной раз подавил позывы к рвоте. Не хватало еще захлебнуться в собственном завтраке (как давно это было!).
— Он механик, — сказал один, — тот самый, о котором говорил Яо Зирасаки. Велено сохранить ему жизнь, потому что только он знает, как управлять судном, на котором мы очутились.
— Но, Махото-сан, он вылез из трюма и попытался сбежать! Позволь, я сломаю янки что-нибудь. С поломанной челюстью он сможет работать ничуть не хуже, чем с целой!
— Мы ведем войну, а не бойню, Харити-сан, — оборвал первый, — американцы и так обозлены на нас за Перл-Харбор. Чего же вы хотите, чтоб они сбросили на наши города атомные бомбы?
— Вы не настроены на победу, мой друг, — сказал Харити-сан, — это не делает честь самураю!
— Зато это делает честь разуму, — сказал Махото-сан, — в считанное мгновение мы с вами очутились на непонятном суденышке непонятно в какой части океана. Кто знает, может быть, это тоже происки янки?
Харити-сан смерил друга проникновенным взглядом, затем подхватил Крышку подмышки и резко поднял:
— Пикнешь, гнилье, вышибу зубы! Пошли.
Крышка не сопротивлялся. Из разговора двух людей он понял только, что в то время, которое воспринимает их мозг, идет война. Кто-то сражается с американцами. Это явно не из прошлого, значит — будущее. Бедные люди. Они твердо уверены, что перед ними мир, в котором они якобы росли и якобы жили. Если синекожие доберутся когда-нибудь до земли, то их ждет большое разочарование. Хотя бы потому, что никаких американцев на свете не существует.