«Может быть, кто-то пытается защитить мальчика?»
Эта мысль заставила его содрогнуться.
«Неужели Скорпиус умудрился вляпаться в какую-то передрягу! Чёрт!»
Ход его мыслей прервал Сонин голос, доносящийся из противоположного конца коридора:
— Теодор Нотт! Во что ты втянул моего мужа, лживый ублюдок?
— Салазар, помоги мне, — пробормотал Теодор.
Он развернулся и увидел миниатюрную, чуть полноватую, темноволосую ведьму, несущуюся к нему на всех парах. Устремив на Теодора карие, сверкавшие яростью глаза, она продолжала кричать, подкрепляя слова яростной жестикуляцией.
— Ты поклялся мне, Тео! В прошлый раз, прямо здесь, в этом же коридоре, ты мне клялся, что больше такого не случится!
— Соня…
— Никакая я тебе не Соня! — подскочив к Нотту на полной скорости и почти столкнувшись с ним, ведьма без предисловий закатила ему пощёчину. — Где он? Где Тош? — яростно вопрошала она, дополняя каждое своё слово резким тычком в грудь Теодору. — С ним все в порядке? Не стой, тупо пялясь на меня, и не молчи! Отвечай!
Выкрикнув последние слова, она резко развернулась и, вцепившись в дверную ручку, начала её отчаянно дёргать и крутить, пытаясь открыть дверь в палату.
Хорошо зная её характер, Тео успел перехватить её руку буквально за секунду до того, как Соня вытащила палочку.
— Туда нельзя заходить. Они ещё не закончили, — сказал он, оттягивая её от двери и осторожно привлекая к себе.
Сокрушённо всхлипнув, она развернулась и со словами:
— Я тебя ненавижу, — уткнулась лицом в его грудь.
Теодор услышал приглушённые рыдания и застонал. Он не выносил женских слёз. Просто терпеть их не мог.
— Соня, пожалуйста, — хрипло прошептал он, успокаивающе поглаживая её тяжёлые, чёрные кудри и раздумывая о том, как же зверски ему хочется курить.
Видимо, кто-то на небесах всё-таки услышал его молитвы и сжалился: дверь больничной палаты внезапно распахнулась, и на пороге появился высокий рыжеволосый целитель.
— Миссис Голдстейн? — осведомился он, фокусируя взгляд на вздрагивающей спине.
Всхлипнув, Соня вытерла слёзы и повернулась к нему.
— Да.
— Целитель Дикинсон. Приятно познакомиться.
— О, ради Мерлина, да плевать мне на то, как тебя зовут, мальчишка! Как самочувствие моего мужа — вот что меня волнует! — перебила его Соня и, плотно сжав губы, впилась в молодого человека взглядом, не скрывая, что рука её так и тянется к кармашку с палочкой.
К удивлению Тео, на Дикинсона её палящие взоры не возымели никакого действия. Он всё так же невозмутимо продолжил, произнося слова немного в нос, как бы намекая на своё высокое профессорское положение:
— Состояние вашего мужа стабильное, миссис Голдстейн. Он получил тяжелую травму позвоночника, но мы сумели всё исправить. До утра он будет находиться в магической коме — это поможет костям и нервам восстановиться. Мы ожидаем, что мистер Голдстейн полностью поправится. Уже к концу недели ваш муж будет как новенький.
— Пустите меня. Мне нужно увидеть его, — потребовала Соня, пытаясь обойти целителя, загораживающего собой дверь.
— Ну… В палату может войти только один посетитель, — протянул тот.
— Подождите… Получил тяжёлую травму позвоночника?.. — медленно повторил Теодор слова Дикинсона и его вдруг осенило: — Вы имеете в виду, что какой-то ублюдок сломал Тошу шею?
— Ну, практически, да, — кивнул целитель. — Кто или что послужило причиной травмы неизвестно. Был ли это несчастный случай или умышленное нападение… — он ещё продолжал читать лекцию своим гнусавым голосом, но Тео его уже не слушал.
— Стив, останься с Соней, — приказал он. — Я отправляюсь в Хогвартс: нужно поговорить с МакГонагалл.
Затем повернулся к жене Энтони.
— Соня, — начал он и замолчал, не зная, что сказать.
— Иди и поймай их, Тео, — она погладила его руку.
— Прости… Мне очень жаль, что всё так получилось… — пробормотал Нотт ещё раз.
— Я знала, что будет трудно, когда выходила за него замуж. Иди!
Он проводил её взглядом до палаты, в то время как Стивен, наколдовав стул, сел возле двери. Удовлетворённый, Тео поспешил к госпитальному камину с одной лишь мыслью в голове:
«Необходимо встретиться и поговорить с МакГонагалл».
Не теряя времени на излишние любезности, он крикнул в огонь:
— Отдел Магического Правопорядка, начальник Департамента уголовных расследований Теодор Нотт запрашивает аудиенцию у Директора Хогвартса.
Долго ждать не пришлось: пламя полыхнуло зеленовато-голубыми отсветами, и голос, хорошо знакомый с детства, ответил:
— Можете пройти, мистер Нотт.
Пробормотав тихое:
— Чёрт! — Теодор шагнул в камин.
МакГонагалл встретила его в своём кабинете. Кроме нескольких морщинок, добавившихся в уголках глаз и возле губ, в её внешности, казалось, ничего не изменилось. Может быть, стала на полдюйма короче… А может, это Тео вырос с тех пор, как видел её в последний раз. В любом случае, по крепко сжатым в узкую прямую линию губам, Нотт понял, что крепкая старушка МакГонагалл не собирается облегчить ему задачу. И не ошибся: всё, чего он смог добиться — разрешение поговорить с главой хогвартских эльфов. Это оказалось совершенно бесполезным занятием: чёртов ушастый болван только и повторял на разные лады:
— Эльф уже всё рассказал волшебникам… Эльф ничего больше не знает…
Разочарования добавил ещё и тот факт, что на месте, где обнаружили Тоша, Теодор не смог найти совершенно никаких зацепок. Правда, по пути к директорскому кабинету произошёл примечательный случай: на главной лестнице его поймал маленький эльф и, насторожённо бегая глазами по сторонам, дёрнул за рукав, прошептав загадочно:
— Перкинсу не место в Хогвартсе, — и с тихим щелчком тут же исчез.
«Кто, чёрт его забери, такой Перкинс? И какое он имеет отношение ко всему происходящему?»
Тео ничего не понял, а когда спросил МакГонагалл, та в течение трёх минут выяснила и заверила его, что, насколько ей известно, ни студентов, ни эльфов с такой фамилией в замке нет.
Ну, и чтобы сделать этот чёртов день ещё хуже, напоследок директриса отказала ему в свидании со Скорпиусом.
— Вы отдаете себе отчет, мистер Нотт, что сейчас уже далеко за полночь? Студенты спят. Приходите утром, в сопровождении хотя бы одного из родителей мистера Скорпиуса Малфоя, тогда и поговорим, — сказала она ему в той же строгой манере, которую Теодор помнил ещё со школьных лет.
В этот момент Теодору стало совершенно очевидно, что в Хогвартсе ловить больше нечего, поэтому он, сжав кулаки, проглотил раздражение и вежливо распрощался.
По пути домой он заскочил в Малфой-мэнор, хотя был уверен, что Драко снова мертвецки пьян. Так оно и оказалось: его блондинистый приятель был потерян для окружающего мира как минимум до утра, и ни одна из попыток привести Малфоя в себя не увенчалась успехом. Тео написал короткую записку, в которой ругательств на один квадратный дюйм содержалось больше, чем он когда-либо вообще позволял себе, и покинул поместье. По дороге домой он зашёл в маленькую алжирскую забегаловку, которая находилась буквально за углом его дома, и съел там кусок пиццы. Впрочем, горячая еда хотя и спасла его от неминуемой голодной смерти, настроения не прибавила.
Когда несолоно хлебавши, усталый и раздражённый, как чёрт, Теодор вошёл в квартиру, то увидел весьма интересную картину: на диване в гостиной спала Грейнджер. Присев на краешек кожаной кушетки, Нотт долго рассматривал Гермиону.
«Совсем без макияжа… А на вздёрнутом, любопытном носу рассыпаны веснушки… Как тогда, много лет назад… когда она впервые появилась в моём кабинете… Такая молодая и наивная…»
Тео невольно улыбнулся воспоминаниям. Он всё смотрел и смотрел… на её шею и чуть вздымающуюся от дыхания грудь… Одетая в какую-то маггловскую пижаму, Гермиона выглядела такой невероятно мягкой, такой манящей, что Теодор никак не мог собраться с силами, чтобы разозлиться на неё. Если уж быть совсем честным, он даже обрадовался тому, что видит её здесь, в своей квартире. Мало того, вопреки обычному пессимизму, он надеялся, что её присутствие поможет избавиться от ужасной головной боли, от которой череп, казалось, вот-вот развалится на части.