Друг попытался вставить какую-то реплику, но Теодор поднял руку, прерывая его, и предупредил:
— И, ради Салазара, лучше не доставай меня сейчас: я не в настроении. Я приходил сюда прошлой ночью, но ты был просто невменяем. Снова. Хватит нажираться до чёртиков, Драко! Это действует мне на нервы!
Вскочив с кровати, Малфой недовольно пробормотал:
— Пошел ты, — и, хотя был голым, сначала с сердитым стуком захлопнул окно, а затем уже направился в ванную комнату, из-за двери которой всё-таки крикнул: — Не смей курить в спальне, Тео!
Зная, что другу понадобится некоторое время, чтобы привести себя в порядок, Теодор расслабился на мягких подушках кресла и закурил. Думы его со Скорпиуса почему-то плавно перешли на детей Грейнджер. Нотт помнил, что её дочь, Роза, была ровесницей Скорпа, а сын, Хьюго Уизли — чуть младше. Он задался вопросом: как Гермиона справлялась с трудной ситуацией в семье, и на чьей стороне оказались в итоге дети. Тео показалось странным, что она не проявляла никаких видимых признаков раздражения или расстройства из-за кризиса, в самом центре которого очутилась. Однако он тут же вспомнил, каким уставшим был её взгляд после инцидента, произошедшего в кабинете Поттера. И как тяжело она вздохнула, рассказывая о Роне — позже, когда они уже находились в его рабочем кабинете… В конце концов Теодор решил, что Гермиона несомненно была расстроена произошедшим, просто он сам не обратил должного внимания на её реакцию.
Эти размышления закономерно снова привели к вопросу, мучившему его последние несколько дней:
«Почему она, чёрт возьми, так внезапно и решительно связалась именно со мной?!»
Больше всего Нотта раздражало то, что он не мог внятно объяснить даже свои поступки. Выглядело всё так, словно между ними довольно давно существовало какое-то сдерживаемое взаимное притяжение, которое они оба умудрялись игнорировать всё это время.
— Хрень какая-то, — пробормотал Тео и усилием воли заставил себя вернуться к тому делу, которое требовало немедленного решения.
В этот момент Ринкли на серебряном подносе принёс завтрак. Низенький сморщенный эльф недовольно скривился при виде тлеющей сигареты во рту гостя и демонстративно поставил на столик перед ним фарфоровую чашку.
— Чай для господина. Господину срочно нужен чай, — приказным тоном сказал он, одновременно нахально уничтожая сигарету и следы дыма в воздухе.
Обречённо вздохнув, Нотт решил не вступать в пререкания. Просто налил чашку чая и взял тост, на который положил щедрый ломоть козьего сыра. Будучи одиноким мужчиной, он твёрдо вызубрил правило: никогда не отказывайся от предложенной еды. Этот простой принцип иногда помогал выжить, поэтому он беспрекословно выпил чай и съел тост. Наконец, спустя примерно полчаса, чистый, свежий, аккуратно причёсанный Драко вернулся в комнату. Одет он был в белую рубашку и тёмно-зелёный костюм.
— Ладно, ты, психованный ублюдок, я готов!
Он явно всё ещё был раздражён тем, каким образом Тео решил разбудить его. Впрочем, это состояние души не испортило Малфою аппетит. Он тоже наполнил чашку и схватил кусочек тоста.
— Тебе что-то говорит фамилия «Перкинс»? — спросил Теодор, допивая чай.
— Нет. А должна? Кто это? — Драко озадаченно уставился на друга.
Тео пожал плечами.
— Не имею ни малейшего представления. А эльфа, которого бы звали Перкинс, у вас нет?
— Нет, — не задумываясь ответил друг.
Быстрота ответа настораживала, и Нотт подозрительно прищурился.
— Откуда ты знаешь?
— Пожалуйста, хотя бы со мной не играй в детектива, Тео. Я знаю имена всех своих эльфов! — раздражённо сказал Драко, сжимая губы в тонкую полоску.
— Ну, честно говоря, я в этом сомневаюсь. Поинтересуйся у Ринкли, — не терпящим возражений тоном приказал Теодор.
Он действительно был не в том настроении, чтобы меряться характерами с настоящим Малфоем.
Почувствовав его настроение, и от этого становясь на удивление покладистым, Драко вызвал домовика, который сейчас же появился с тихим хлопком.
— Ринкли, среди наших эльфов есть кто-нибудь по имени Джеркинс?
— Перкинс, — поправил Тео, закатив глаза от подобного пренебрежения фактами.
Ринкли как-то неопределённо покачал головой, пробормотал что-то по-эльфийски и начал отчаянно крутить левое ухо.
— Что? — рявкнул Малфой. — Ты можешь ответить на чёртов вопрос по-английски?
Нерешительно помявшись, домовик промямлил:
— Нет, хозяин. В Мэноре Перкинс не работает, — и с громким хлопком исчез прежде, чем ему позволили уйти.
— Доволен? — спросил Драко, хмуро глядя на друга.
Теодору поведение Ринкли показалось подозрительным, поэтому об удовлетворении не шло и речи. Однако, время поджимало, поэтому он мотнул головой, правдиво ответив:
— Нет, но нам пора отправляться.
Несколько минут спустя они стояли перед главным камином поместья, и Тео, уже в который раз за последние несколько дней, произносил:
— Теодор Нотт, Отдел Магического Правопорядка, начальник Департамента уголовных расследований запрашивает аудиенцию у Директора Хогвартса.
— Мистер Нотт, вы привели с собой мистера Малфоя? — услышал он вопрос МакГонагалл.
Драко шагнул ближе к камину и надменно протянул:
— Я здесь, профессор.
— Очень хорошо, тогда проходите, — прозвучало сквозь всполохи пламени, и оба гостя шагнули в каминную сеть.
МакГонагалл была не в восторге от их визита и, конечно, не преминула напомнить о том, что Скорпиус вероятней всего ещё спит. Впрочем, препятствовать свиданию мальчика с отцом, раз тот уже находился в школе, директор не имела права, поэтому, заставив Драко подписать какие-то глупые бумажки, позволила им спуститься в подземелья.
Декан факультета Слизерин, новый профессор ЗОТИ, встретил гостей у входа, и вскоре они наконец попали в спальню Скорпиуса. Тот хотя уже и не спал, но всё ещё валялся в постели.
— Папа! Что ты здесь делаешь? — воскликнул он и бросился к отцу, путаясь в белой батистовой ночной сорочке, свободно развевающейся вокруг худенького тела.
— Мой мальчик! — у Драко дрогнул голос, и они неловко обнялись.
Несмотря на попытки друга скрыть захлестнувшие его чувства, это очевидное проявление отцовской любви, прорвавшееся сквозь маску обычной сдержанности, так поразило Тео, что у него невольно перехватило горло. Он незаметно отступил в один из тёмных уголков спальни, предоставляя отцу и сыну необходимое уединение.
Некоторое время Малфои просто сидели на кровати и тихо разговаривали, нетерпеливо и радостно перебивая друг друга. Однако, в конце концов, Теодор был вынужден привлечь к себе внимание, притворно откашлявшись. Услышав посторонний звук, Скорпиус тут же развернулся в его сторону и воскликнул:
— Крёстный!
— Привет, дружище! Давно не виделись! — улыбнулся Тео, и они выполнили сложный ритуал рукопожатия, который выдумали много лет назад к огромной досаде Драко.
Тот, всё ещё сидя на кровати, приглашающе взмахнул рукой, как бы говоря другу: «Не стесняйся», и с лёгкой ухмылкой произнёс:
— У нашего мистера детектива появились к тебе вопросы, сынок.
Скорпиус вернулся к отцу, сел рядом с ним на кровать и впился насторожённым взглядом в лицо Теодора. Тот кивнул и начал допрос. Выяснилось, что мальчику ничего не было известно о событиях предыдущего дня. Казалось, он был последним, кто узнал о случившемся. Разочарованный Нотт, не особо надеясь на результат, всё же спросил:
— Скорп, ты знаешь кого-нибудь по фамилии Перкинс?
— Ну, снова-здорово, — пробормотал Малфой.
Скорпиус пожал острыми плечами и, словно повторяя хорошо известный всем вокруг факт, заявил:
— Конечно. Он мой эльф.
— Что?! — хором воскликнули Тео и Драко.
Стараясь не замечать недобрый отблеск, сверкнувший в глазах Теодора, Малфой закидал сына вопросами, позабыв даже о своей обычной манере растягивать слова:
— Твой эльф? Что ты имеешь в виду, Скорпиус? С каких пор?
Растерявшийся сын кинул на отца озадаченный взгляд и ответил: