- А мы вот с Гобой дожили, коза моя жертвенная! Не придется тебе больше крупами питаться и сырой морковью! Мы в работе, да еще в какой! - Нимотси хлопнул мартини и быстро заговорил:
- Снимать будем жесткое порно с садомазохистическими вариациями - ну, плеточки там из кожи, жилеточки черные, ой-ой-ой, шапчонки гестаповские, наручники, не мне тебя учить... Плеточки лучше со свинцовыми наконечниками чтобы в кровь нежную спинку любовников... И не вздумай возражать!
- Вздумаю.
- Так и знал... - Нимотси отправил в рот несколько еще теплых трупиков креветок... - Так и знал. Ты ханжа, Мышь. "Вздумаю, вздумаю", а сама в порножурнал вашей сумасшедшей эстонки писульки пописывала.
Это была правда. Два года назад денег не было вообще, Нимотси же хотел есть каждый день, и я согласилась на предложение Сирье Рауд, томной, немного заторможенной однокурсницы крутой лесбиянки Алены Гончаровой, моей неизменной соседки по общежитскому блоку.
Сирье издавала в Таллине русскоязычный псевдоэротический журнал "Вадим" для него я и писала что-то вроде новеллок. Рассказы были безобидные, даже слово "член" в них стыдливо опускалось, - так, почти стерильные вариации на тему хорошо вымытых тел, идеально подходящих друг к другу.
- Во-первых, журнал был эротический, - почему-то покраснев, начала оправдываться я, - а эротика и порнография - это две большие разницы.
- Но описываемый процесс одинаков, - резонно заметил Нимотси. - И оргазм наступает в любом случае. И даже множественный. Так что держи ключи.
И он опустил в мой стакан с нетронутым мартини два ключа на кольце.
- Один от парадного, другой от квартиры, не перепутай. Второй этаж, железная дверь, цифирька "десять" вверху. "Десять", не забудь. Говорят, в этом доме Фазиль Искандер живет, еще не почивший классик. Так что будете в унисон пишмашинки насиловать - он для вечности, а ты для низменных страстей. Он свое, ты - свое.
- Что - "свое"?
- Да порносценарии, - потеряв терпение, грубо сказал Нимотси. - И позабористее. Чтобы кровь и сперма стыли в жилах и каналах!..
- Не могу. Это извращение.
- А в занюханном видеопрокате сидеть, в продуктовом магазине - между огурцами и кильками в томате - это не извращение?
Я молчала.
Я почему-то думала о кошке Соне, завезенной в пролетарское Свиблово; о старухе Элине Рудольфовне, для которой эта несуразная кошка была единственным близким существом, - я словно подсматривала в растрескавшееся мутное зеркало моей будущей жизни с обязательной кошкой, грелкой и китайскими магнитными стельками от всех болезней в финале.
- Ну?! - дожимал меня Нимотси. - Решайся! Бабки просто фантастические, как подумаю - волосы вовнутрь расти начинают во всех местах.
- За порнуху - и фантастические деньги? - кобенилась я.
- За садомазохистическую порнуху с обязательными ритуальными убийствами в финале - это обязательное условие. Кровища должна залить две трети экрана. Филиал мясной лавки - по настоятельной просьбе заказчика. Все остальное, включая сюжет, - полет твоей безудержной фантазии.
- "Безудержной фантазии" - это сильно сказано. Если учесть, что в моей жизни было только два не совсем трезвых мужика, все это длилось несколько минут и не отличалось дивной гармонией ощущений.
- Тем лучше, - оптимистично заметил Нимотси. - Никаких клише, никакой накатанной колеи, твори, выдумывай, пробуй. Я вообще сильно подозреваю, что "Камасутру" соорудили евнухи. Не будь дурой, в коитус веки бабки в руки плывут - и из солидной конторы, между прочим.
- Судя по всему, - я еще раз критически осмотрела новый прикид Нимотси, не нашла в нем изъянов и дала слабину, - только как ты со своими кинопринципами на это согласился?
- Ну, я всегда был сторонник зрелищного кино для широких трудящихся масс, так что здесь никакого противоречия. А если кто-то тебе скажет, что порнуха это незрелищно и недемократично, - плюнь в его лживые зенки. Все занимаются порнографией - сиречь соитием, - в каждой ячеюшке нашего многострадального общества. , - Я поверить не могу, что ты под этим подписался!
- А я - что ты! Ты ведь подписалась - Он меня просчитал, сукин сын Нимотси. - Хотя справедливости ради нужно заметить, что, если бы увидел меня сейчас любимый режиссер Евгений Матвеев, он бы в гробу перевернулся.
- Евгений Матвеев жив, слава Богу, - поправила я; я всегда исподтишка следила за бурной кинематографической жизнью. - И потом, если память мне не изменяет, твоим любимым режиссером всегда был Чарли Чаплин.
- Все меняется, Мышь, включая привязанности и вкусы, только ты остаешься неизменной. Ты - это показатель общей дегенеративной стабильности человеческого чернозема. - Он поднял стакан:
- За тебя! Я уверен был, что ты клюнешь и с крючка не сорвешься.
Я выпила мартини - не чокаясь, поминая так неожиданно почившую в бозе стерильную жизнь работницы видеопроката, - и достала из стакана ключи:
- Этот от подъезда?..
Нимотси, оставшийся верным своей новой роли дьявола-искусителя, сгонял за самой дорогой водкой. Мы пили всю оставшуюся ночь, в конце которой я пообещала Нимотси проштудировать де Сада, Мазоха, Лимонова, гепатитные порногазетенки и немецкую атлетическую порнофильму.
Я заснула на мягких коленях Нимотси - ткань нового пальто действительно была восхитительной - с хрустальным звоном в бедной пьяной голове. И мне впервые за пять лет не приснился Иван - он отпустил меня: бесцветная сиротка наконец-то приняла хоть какое-то самостоятельное решение и больше не нуждалась в опеке.
Утром, под проклятия и плаксивые причитания старухи Элины Рудольфовны, мы съехли с Автозаводской навсегда.
***
...Квартира на метро "Аэропорт" оказалась довольно симпатичной: ее сдала Нимотси обнищавшая вдова какого-то крупного советского академика. Из комнат еще не выветрился пыльный математический дух, за стеклами книжных шкафов погибали в безвестности труды по высшей математике, квантовой физике, космогонии и теории бесконечно малых величин.
Я дополнила это благородное собрание отвратительными книжонками в мягких и жестких переплетах, я перестала краснеть, покупая у метро подметную полиграфическую продукцию с бодрыми силиконовыми грудями на плохо пропечатанных разворотах.
- Не ленись, смотри видак, - напутствовал меня улетавший рейсом Москва Афины Нимотси. - Если будет тошнить - технология простая: два пальца в рот, и все проблемы. Я на тебя надеюсь, Мышь. Заверни что-нибудь позабористее, я же за тебя поручился.
Мы сидели в баре аэропорта Шереметьево второй час - у Нимотси была провинциальная привычка приезжать к месту назначения задолго до отправления транспортных средств.
- А сам-то ты готов? - участливо спросила я.
- Как пионер к борьбе задело... И потом, ты же знаешь, что технология двух пальцев у меня отработана. Говно в организме долго не задерживается, поскольку сам организм говно - по теории отталкивания одноименных зарядов, как в профессорских книжках... Я, кстати, у нашего покойного профессора-академика книжонку прихватил по квантовой механике.
- Господи, ну зачем тебе квантовая механика?
- Дело не в механике, а незыблемости формул. Посмотришь, как они стоят, стройненькие, румяненькие, с офигительным чувством собственного достоинства, и сразу хочется петь и смеяться как дети.
- Может, еще не поздно отказаться? - вдруг спросила я.
- Поздно, - обреченно ответил Нимотси, скрипнув зубами. - Поздно, будь все проклято! Вот не думал я, что именно для этого рода деятельности родила меня моя многострадальная мама.
- Но ведь эта работа не навсегда...
- Очень на это надеюсь. Тебе мужик позвонит, Александром Анатольевичем звать. Отдавать сценарии будешь ему.
- Редактор, что ли? - высказала наивное предположение я.
- Ага. Судя по рэкетирской репе. Ему бы только горячим утюгом по предпринимательским животам елозить, бабульки выколачивать.
- Ты меня пугаешь, Нимотси...
- Ага. "Страх съедает душу". Чей фильм?
- Фассбиндера. Райнера Вернера.
- Молодец, нюх не потеряла... Я сам боюсь, но ужасно хочется по вечерам морепродукты трескать. Каждый Божий день.
Мы долго стояли у таможенного пропускника. Нимотси обнял меня и накрыл полами пальто. От него пахло мерзким, почти женским потом. Я вдруг почувствовала, что и этот запах, один из немногих запахов других людей в моей жизни, уходит от меня надолго, может быть - навсегда. Если Нимотси и вернется - то вернется другим, иначе какой смысл возвращаться?.. Я подумала о том, что всегда остаюсь, остаюсь на месте, вне зависимости от контекста событий. И если мертвому Ивану вдруг придет шальная мысль вернуться в этот мир, то он найдет меня там же и такой же, какой оставил, разве что я буду закрашивать седину дешевой копеечной хной... Я еще крепче прижалась к Нимотси и закрыла глаза.