— А почему ты на ней не женился, дружок?
— Спросите об этом ее.
— Даже не буду спрашивать, это бесполезно. Она все равно мне не ответит.
— А почему вы думаете, что я отвечу?
— А ты собираешься это сделать?
— Нет, дорогая.
Не изменившись в лице, Адрианна тихо сказала:
— Ты просто невозможен. Ладно, сходи позови ее. А потом сообщи Меесон, что мы уже можем пить кофе.
Когда Меесон вошла с подносом, на котором были установлены приборы для кофе, она просто сияла. Было очевидно, что Меесон думала сейчас только о Ниниане. Он выпрыгнул из кресла, обнял ее, затем внимательно и серьезно посмотрел и сказал, что она выглядит с каждым годом все лучше и лучше. На это Меесон, смеясь, ответила:
— Так оно и есть. Я ведь двигаюсь вперед вместе с вами, утята. А для пожилой женщины нет ничего лучше, как услышать хвалебную оду своей неувядающей красоте.
— Герти, ты чересчур много говоришь, — сделала ей замечание Адрианна.
— Только когда у меня выпадает такая возможность. Уж конечно, я не буду стоять как истукан и просто смотреть, когда можно выговориться всласть! Ну ладно-ладно, уже ухожу.
— Подожди минутку. Где ты готовила кофе?
— У себя, на своей собственной газовой конфорке.
— А где ты взяла молоко?
— В холодильнике. Налила из большого кувшина. А сахар все тот же, помнишь, я покупала его в магазине в Лэдбери, когда делала кое-какие покупки для миссис Симмонс? Я тебе еще нужна?
Адрианна отослала ее, и Меесон вышла, плотно закрыв за собой дверь.
Ниниан, слушая весь этот интересный, с его точки зрения, разговор, удивленно приподнял бровь.
— О чем это вы тут говорили, Адрианна?
— Ни о чем. Тебя это не касается, во всяком случае.
— Значит, если я не буду спрашивать, мне тоже не будут задавать ненужные вопросы?
— Если ты хочешь, так и будет. Клади себе еще сахар, ты ведь пьешь очень сладкий кофе?
— Да, мне нравится как раз такой. Особенно если сахар ячменный. Если кому-то не хватит, я могу сходить еще. А, Джанет? Тебе принести?
— Нет, мне хватит.
— Но ведь Адрианна совершенно бескорыстно разрешила класть столько, сколько влезет?
— Зато я не бескорыстна.
Адрианна молча наблюдала за ними. Она обдумала все, что каждый сказал, и решила теперь, сколько сказано не было. Эти двое были молоды, но они уже многое испытали: неприятности, страдания, минуты счастья, восполняющие все это. Сейчас она участвовала в их жизни и ощущала себя так, словно шла среди звезд. Если бы ей предложили начать жизнь заново, согласилась бы она? Скорее всего, да. Именно мысль о неотвратимости конца иссушала сердце и заставляла страдать. Неизвестно, что ждет человека впереди, и это что-то всегда омрачает будущее, заслоняя прошлое и не давая спокойно жить в настоящем. Конечно, глупо думать об этом, когда начинаешь понимать, что все это только в твоем сознании и что на самом деле никакой угрозы может и не быть. Да и к прошлому, конечно же, следовало относиться легче. Были взлеты, но были и падения, и тогда они казались чем-то ужасным. Не то что теперь, когда она, Адрианна, с усмешкой смотрит на все с высоты прожитых ею лет.
Это был ее путь, очень трудный, но взлетов все же было намного больше, чем падений, чем неудач, и никто тогда не мог заставить ее переживать или бояться чего-то. Да и теперь, несмотря на некоторую определенность, никто не знал, чем закончится все дело, а значит, не стоило переживать заранее. Поэтому Адрианна поправила подушки, покрывало и сказала:
— Я собираюсь устроить классную вечеринку. Мы с Герти уже составили списки.
Глава одиннадцатая
Джанет вышла из комнаты Адрианны Форд и направилась к детской. Она думала, что Адрианна — экстраординарная женщина, и, конечно же, ей не может быть столько лет, сколько сказала Стар. В Адрианне было что-то живое, настоящее, что-то, благодаря чему она всегда будет находиться в центре внимания, особенно если говорит со свойственным ей трагическим взглядом или же задает вам совершенно неожиданный вопрос, будоражащий все в вашей душе и заставляющий думать о вещах, о которых вы хотели бы забыть. Что было на уме у Адрианны, когда она задавала те вопросы о Ниниане, и почему ей захотелось спросить о нем у незнакомой девушки? Ниниан приходился ей близким родственником, и вся его жизнь была у Адрианны как на ладони. О чем таком могла рассказать Джанет, что было бы неизвестно Адрианне? Джанет искренне недоумевала и не понимала, зачем стала отвечать на эти вопросы.
Дверь в ее комнату открылась, и она увидела входящего Ниниана. Он спросил, улыбаясь: