– Я думаю, развод сильно искажает чувства бывших супругов, – сказала Джуди, отодвигая тарелку. Она слегка расстроилась: ведь когда испанец рассказывал о своей бывшей жене, ей вовсе не показалось, что его сердце разбито, но слова Берты говорили именно об этом. Может быть, под маской цинизма все еще скрывается любовь? По крайней мере, он ее любил, иначе бы не женился. Любовь не умирает, если возлюбленная уходит. Или умирает?
Марчелло Гомес не производил впечатления человека, который быстро оправляется от ран. Такой же, как и она, до сих пор скучающая по Джону и чувствующая пустоту при воспоминании о муже. Может, и с Марчелло творится подобное?
– Знаете, мою сестру довольно трудно обвинять. Она нуждалась в другом муже. Новый ей в отцы годится: ей тридцать, а ему шестьдесят пять. У него двое взрослых сыновей. Легко понять, почему испанец насмешливо относится к ее новому браку. Но он не видел их вместе. Сейчас Рената имеет и любовь, и заботу.
Нахмурившись, Джуди возразила:
– На мой взгляд, Марчелло тоже способен и к любви, и к заботе.
Немка пожала плечами.
– Это так. Но, видите ли, сестра была младшим ребенком в нашей семье. Родители ее обожали и баловали. Да и не только они. В какой-то степени она до сих пор – маленькая девочка. Очень умна, может быть милой и доброй, но капризами порой напоминает ребенка. И ее уже не переделаешь, останется такой до конца жизни. Они с Марчелло поженились слишком быстро, не успев узнать друг друга. Но зять долго не хотел верить в ошибочность этого шага, все пытался изменить, сломать Ренату, сделать из нее образцовую испанскую жену, которую хотел иметь. И никогда не спрашивал, чего же хочет она. Марчелло просто пугал ее, заставлял чувствовать свою неловкость, беспомощность, неприспособленность.
– Вы не очень-то хорошо отзываетесь о сеньоре Гомесе, – хмуро произнесла Джуди.
– Ну что вы! Я очень люблю его, мы с ним искренне дружим. Брак, затем развод – их личное дело, общая ошибка. К счастью, теперь у сестры есть Карл.
– Ну не слишком ли большая разница в возрасте?..
– Карл безумно счастлив. Он так гордится своей молодой красивой женой. Ему нравится заботиться о ней, выполнять все ее капризы. У него нет дочери, поэтому Ренату он обожает не только как женщину, но и как дочь.
– Марчелло любил иначе? – с непонятной злостью спросила Джуди.
Берта внимательно посмотрела на нее.
– Он думал, что любил. Но вряд ли знал, какая она на самом деле. Женщины, которую он любил, не существовало. Видите ли, Рената красива, умеет стильно и изысканно одеваться, производя впечатление взрослой, умной женщины. Но ее разум и сердце, как у ребенка, – непосредственны и своевольны. Испанец так и не смог понять этого. Сестра любит смотреть на себя в зеркало, носит красивую одежду и украшения. Она никогда не злословит и не делает подлостей. Очень добра к тем, кто к ней привязан. Но на нее нельзя положиться всерьез.
– И все-таки обвинять сеньора Гомеса в том, что он чувствует себя обманутым, несправедливо. Ведь все мужчины ждут от жен ласки и преданности.
– Я знаю, – согласилась Берта, печально улыбаясь. – И мой муж хочет этого. Но Рената… Она не может играть в жизни, как на сцене, даже очень сильно любя. Она такая, какая есть. И ее уже не изменишь. Что ни говорите, именно Карл, а не Марчелло – ее принц.
– А как к ней относятся его сыновья?
– Они тоже ее любят. Возможно, если бы Рената попыталась занять место их матери, то встретила бы равнодушие, а может, и что-то похуже. Но ей это даже в голову не приходит. Дети Карла видят только очень милую и беспомощную женщину, рады, что у отца есть она, делающая его счастливым.
– Сыновья женаты?
– Нет, – сухо ответила Берта. Это была совершенно другая история, о которой ей говорить не хотелось.
– Но когда-то это случится, – рассуждала Джуди. – Если бы у сыновей Карла были жены, вряд ли они обрадовались его новой семье. Ведь тогда придется делить наследство. Деньги – зло. И еще большее зло, если деньги большие.
– Трудно с вами не согласиться, – улыбнулась Берта. – Вы хорошо разбираетесь в людях. Не думаю, что у Ренаты когда-нибудь будут дети. По крайней мере, сейчас она совсем этого не хочет.
Чем больше Джуди узнавала о бывшей жене испанца, тем большую симпатию испытывала к нему. Похоже, его брак был настоящей драмой.
После обеда женщины попрощались. Джуди с удовольствием заметила возле своего номера работника службы безопасности.
Войдя в комнату, женщина разделась и легла на прохладную кровать, предварительно задернув шторы. За окном продолжался день: слышалось разноголосое пение птиц, детские голоса, шум прибоя. Она расслабилась, стараясь ни о чем не думать, и погрузилась в мягкую пелену сна.
Проснувшись, она позвонила и заказала билет на завтрашнюю экскурсию в Гранаду, а потом сходила в местный магазин и накупила целую кучу еды: салат, яйца, сыр, фрукты, хлеб, кофе и чай, кукурузные хлопья, апельсиновый сок и мармелад. Отнесла сумки с покупками в номер, рассчитывая в ближайшие несколько дней не обедать в ресторане отеля, чтобы не встретить Марчелло.
Вечером Джуди съела вареное яйцо с тостом и рано легла спать. Послеобеденный отдых не помешал ей уснуть крепко и спокойно. Должно быть, сказались эмоциональная и физическая усталость.
Она проснулась очень рано, приняла душ, надела ярко-зеленую хлопчатобумажную юбку и бледно-оливково-зеленую футболку. Легкий макияж, расчесанные волосы – и готово. Джуди с удовольствием позавтракала на своем балконе. Утро дарило свежесть и прохладу. Длинные тени кедров и кипарисов постепенно укорачивались от восходящего солнца. Над морем парила теплая густая дымка. Какие-то отдыхающие вышли к бассейну, и женщина долго наблюдала за ними, решив, что завтра с утра обязательно искупается.
В восемь тридцать она уже ехала в автобусе в Гранаду. Дорога по серым горам была слишком извилистой, порой с крутыми поворотами, и сердце замирало на каждом вираже. Иногда казалось, что они едут по самому краю пропасти, а внизу лишь бескрайняя зеленая долина. Несколько раз Джуди даже закрывала глаза, до боли сжимая пальцы и молясь.
Альгамбра стоял на горе, возвышаясь над городом, – огромный дворец, потонувший в сочной зелени садов. Мавританские постройки с Двориком миртов и Двориком львов были очень красивы. Когда-то здесь жила королевская семья.
Знаменитый дворец отличался изобилием лабиринтов, комнат и садов. Стены украшала искусная старинная мозаика. Геометрические рисунки носили символическое значение. Какое? Этого гид объяснить не смог. Краски ничуть не потускнели от времени. Вода в каменных фонтанах оживляла пейзаж. Аромат цветов наполнял воздух сладостью. Огромные окна дворца пропускали туманный свет в затемненные внутренние помещения, где когда-то, давным-давно, возлежали на шелковых подушках прекрасные женщины или же мужчины, спорившие о мире и войне. Теперь залы были пусты, оживали всего на несколько часов каждый день, когда любопытные туристы оглядывали уголки старинного дворца.
Джуди лениво брела позади группы, иногда прислушиваясь к рассказу экскурсовода, наслаждалась всем, что видела и слышала во дворце и в садах, любовалась цветами, раскидистыми кедрами и стройными кипарисами. И в какой-то момент почувствовала, что устала от обилия впечатлений. Она в одиночестве вышла за ворота дворца и направилась к автобусу.
Внезапно тишину нарушил звук двигателя мотоцикла. Женщина огляделась и увидела на мотоцикле двух мужчин в черных кожаных куртках и шлемах, закрывавших лица. Джуди не могла разглядеть их глаз, но поняла, что смотрят они на нее. Она остановилась, пытаясь успокоиться. Ведь вор, напавший на нее, был далеко отсюда, в надежной тюрьме. Здесь он появиться не мог. И все-таки женщина не сдвинулась с места, стояла, словно парализованная, наблюдая, как мотоцикл подъезжает к ней. Лишь спустя несколько секунд, будто очнувшись, развернулась, чтобы бежать, но с облегчением увидела свою группу, направлявшуюся к автобусу.