Мужчина расценил это как знак для более решительных действий:
– Ника, что ты со мной делаешь… – Роман приподнял ее за талию и пересадил на свои колени лицом к себе.
– Рома! – опомнилась та, – мы же не одни здесь!
– Здесь мы одни, – не дал сбить себя с толку Роман.
– Но вокруг же люди! – Вероника оглянулась в окно.
– Которым нет до нас никакого дела… Я люблю тебя, моя девочка! Люблю до безумия. Всегда буду любить!
Ника ощущала себя счастливой, и знала, что никто не сможет это счастье у неё отобрать.
Она ещё отчетливее поняла, как ей не хватало его сильных и нежных рук, его поцелуев, объятий.
Стало жарко, окна запотели. Снаружи – люди. Но это – совершенно другой мир. Здесь, внутри машины – их собственная вселенная…
21.
Полиция приехала примерно через час после учинённого ДТП. Ещё примерно час заняла процедура оформления: выяснение всех подробностей, зарисовка схемы, составление протоколов. После участники ДТП (водители обоих транспортных средств) проехали на медицинское освидетельствование.
Веронике было предложено написать заявление о похищении. Она сначала отказывалась, но профессор настоял на том, что «нельзя оставлять безнаказанным подобные гнусные поступки».
Пришлось ехать в полицию. Но был в этом и положительный момент: Веронике не пришлось расставаться с Романом. В небольшом близлежащем городке отделение полиции было всего одно, и именно туда отправились активные участники вечернего действа со своими заявлениями.
Аня и Татьяна остались на это время на попечении Николая, тот пригласил их «на чай», так как по-сути, девушкам и податься-то было некуда: Вероника уехала, а без неё заявиться в дом к ее бабушке и рассказать, что случилось с ее внучкой, было, мягко говоря, неправильно.
Роман и Вероника освободились уже после одиннадцати, ближе к полуночи приехали к дому Вероники.
Из окна Колиного дома, стоящего напротив дома бабушки Вероники, было видно, как подъехала машина, и девушки, конечно, в сопровождении Коли, вышли навстречу Веронике.
Компания воссоединилась. А перед Вероникой теперь встал новый вопрос: где разместить на ночь Романа.
Бабушка Вероники была женщиной строгих правил: незнакомого мужчину в дом не пустила бы. По крайней мере, пока Ника гостила у неё.
А кроме того, у девушки и так две подруги были в гостях: Аню Ника пригласила, а Таня сама приехала с профессором. И о них нужно было позаботиться.
А Аня и Николай, сблизившиеся за вечер, пользовались ситуацией, что никто никуда не расходится, и все никак не могли наговориться друг с другом.
***
На шум у крыльца вышла бабушка Вероники:
– Ну что, все голубки в сборе? – молвила, с укором глядя на воркующих Аню и Колю.
Ника опустила глаза:
– Бабушка, ты только не волнуйся… – фраза, которая заставляет застыть в ожидании худшего, – вот, познакомься… мой молодой человек… Можно он у нас переночует?
Бабушка ахнула:
– Ещё чего! А на кой он сюда ночью-то приехал? Соскучился что ль шибко? До утра не дотерпел?
Пришлось объяснить, что произошло на свадьбе, сильно сглаживая момент похищения Ники местной гопотой, чтобы не волновать бабушку.
Та, слушая, только и причитала: «Ой-и-ой-то!». И это примерно означало: «Ах, какой позор на всю деревню, у меня просто нет слов!» Бабушка всегда очень боялась, чтобы «люди» не подумали «чего».
– Нет-нет! Не пущу его в дом! Пущай в машине своей ночует, раз такой нетерпеливый! И машину свою пусть у моего дома не ставит! Нечего людей дразнить! Слухи пойдут – потом не обелишься!
Спорить с ней было бесполезно.
Ника загрустила. Остальных же реакция бабушки позабавила.
Николай спас ситуацию. Хохотнув, гостеприимно пригласил профессора к себе, добавив:
– И машину к нам во двор загонишь.
Мужчины пожали друг другу руки в знак того, что забыты старые обиды и делить им нечего.
Наконец, все разошлись по домам: девочки – к Нике, мальчики – к Коле.
Девушки все разместились в одной комнате, а бабушкина комната была за стенкой. И они ещё долго слышали бабушкины сердитые причитания: «Это ж надо мужика своего в деревню притащить! Ещё переночевать ему! Ни стыда, ни совести! Вот выйдешь замуж – тогда и вози с собой! А в клубе что! Ну и позор! Чтоб мужики из-за тебя передрались! Да сроду этого в нашей семье не было!» И слышно было, как на кухне бабушка чём-то гремит, а Ника догадывалась, что та пьёт «валерианку».
Девушкам переживания бабушки казались забавными, и они, дурачась, грозили Нике пальцем, качали головами и приговаривали: «Ай-яй-яй», и потихоньку (чтобы не расстраивать пожилую женщину ещё сильнее) смеялись в подушку.