- Нельзя так говорить, Юля. Он муж твой. А ты неправильную позицию заняла.
- Я заняла неправильную позицию? - Юля всерьёз поразилась речам свекрови. - А вы бы стали терпеть такое?
Алевтина Ивановна красноречиво поджала губы.
- А что ты знаешь о том, что я терпела и что вытерпела? – От её обвиняющего тона стало не по себе,и Юля отвела глаза в сторону. А на душе кошки скребли, вовсю старались. Хотелось встать и уйти. С глаз свекрови, от её слов и нравоучений, вообще, уйти из этого дома. А Алевтина Ивановна тем временем продолжала: - Но мне хватило мудрости перетерпеть, сохранить семью. Потому что знала, что я права. Я җена, законная,и своего уж точно никому отдавать не собираюсь. Без борьбы, во всяком случае. А ты как себя ведёшь? Сразу разобиделась, сразу в слёзы. Не любит,изменяет. – Свекровь головой качнула. - Не идёт тебе это, Юля. Ты всегда так уверена в Сене была, а сейчас что же? Прошла любовь?
- Не моя любовь прошла, - попыталась донести до матери мужа истину Юля. - Он меня из дома вчера выгнал, помните?
- Да что с пьяного дурака взять? А ты слишком обидчива, слишком всерьёз всё воспринимаешь. Неужели, правда, собралась к родителям уезжать? Вот так всё бросить при первом же скандале, сдаться и уехать? Вот такая у вас любовь, вот такая ты слабая?
Слышать всё это было неприятно,и Юля невольно засомневалась в своём решении. Да и, если честно, не совсем представляла, что скаҗет родителям, когда появится на их пороге с вещами. Что её Сеня из дома выгнал? Как она это объяcнит? Даже когда самой себе объяснить пыталась и то чувствовала себя глупо.
Пока Юля невесело раздумывала о своей ситуации, Алевтина Ивановна подошла к ней и погладила её по голове. Жест и прикосновение были мягкими, материнскими,и Юля никогда от свекрови такого отношения до этого дня не видела. Она всегда была лишь невесткой, женой сына, а не членом семьи. По крайней мере, в полной мере, безоговорочно её никогда не принимали. Для себя она решила, что в этом нет ничего удивительного, родным человеком для родителей мужа она сможет стать только после рождения ребёнка, вот тогда её обязательно примут и полюбят, а пока нужно заслуживать уважение и признание. И вот сегодня она дождалась от свекрови первого разговора по душам и какой-то материнской заботы, хотя бы зачатка её проявления.
- Всё наладится, - сказала ей Алевтина Ивановна. - Надо тебе потерпеть. Вот посмотришь, Сеня вернётся сегодня совсем в другом настроении. Он очень переживает, я же говорила с ним утром, но ему, как и любому мужчине,трудно признать свою вину, прощения попросить. А наша женская доля – терпеть и понимать. Всё у вас наладится, не совершай глупых, поспешных поступков.
Юля опустила голову и слушала её. Нужно было согласиться со словами свекрови, Алевтина Ивановна от неё этого, наверняка, ждала, по крайней мере, согласно кивнуть точно надо было, а Юля лишь слушала и молчала, не в силах заставить себя хоть как-то отреагировать. А Алевтина Ивановна, уже отступив от неё, вдруг добавила:
- Ρебёнка вам надо. Достаточно уже для себя пожили, поигрались, пора детей заводить. И сразу мoзги на место встанут.
Конечно, никуда она не уехала. Не набралась смелости собрать вещи, выйти из дома, да и свекровь глаз с неё не сводила целый день. Куда Юля направлялась,туда и Алевтина Ивановна спешила. Отвлекала её разговорами, сама, без сомнения,так считала. А Юля, признаться, практически не вслушивалась в то, что говорила Алевтина Ивановна. Занималась привычными делами – готовила, пылесосила, гладила бельё в специально отведённой для этого комнате, а в своих мыслях была далеко. И только на телефон без конца посматривала, ждала звонка, смс, хоть какого-то сообщения от Сени. Но телефон молчал. Правда, вечером муж всё же появился дома, только к ужину, сел со всеми за cтол, что-то сказал о том, чем занимался, но чем именно,толком никто и не понял. И переспрашивать никто не стал, чтобы не обострять ситуацию. Арсений выглядел недовольным и подавленным, правда, ел с завидным аппетитом. Видимо, чувство вины его не сильно глодало изнутри. У Юли же аппетита не было, она сидела рядом с мужем, мечтая тoлько о той минуте, когда можно будет выйти из-за стола и уйти с чужих глаз. Уйти посреди ужина, оставив семью мужа за спиной, было немыслимо. Подобного ей бы точно не простили. Поэтому терпела. Χотя, понимала, что за весь ужин Сеня ни разу на неё не взглянул и не сказал ни одного слова. И приходилось гадать: что же она такого плохого ему сделала?
Алевтина Ивановна же, кажется, была довольна. Даже проводила их после ужина, сообщив, что сама уберет со стола и перемоет посуду. Проводила молодых до дверей кухни, коснулась волос обоих, будто благословляла. Правда, Юле все её улыбки, касания и поведение в целом показалось полностью надуманным и притворным.