Тем временем, девушка принесла чашки и чайные принадлежности, аккуратно расставляя их на кофейном столике, вокруг которого и разместились мужчины: профессор сел обратно в своё кресло, а гостей посадил на диван, причем агента ближе к себе. Виктор всегда был не прочь изучить нового человека. Примерно так они с Саммерсом и познакомились, когда тот сидел в баре после работы, а профессор в свой первый полноценный день в городе после переезда решил отпраздновать таким образом новоселье. В те дни никто ещё даже не догадывался, кто же переехал в этот дом и чем это обернется, занимаясь любимым делом - распуская слухи.
Интересно, пожалел ли Виктор хоть раз о том, что приехал сюда? А что решил взять ответственность за чужого почти взрослого ребенка? Хотя Мирабель сложно было уже называть ребенком. Всё-таки скоро её совершеннолетие.
- Так что же произошло у вас? - спросил Джонатан, подготовив блокнот, как только девушка разлила чай, села на стул напротив них и принялась читать. Название книги тщательно скрывала плотная защитная обложка, сделанная под кожу. - Мне сообщили, что от соседей поступили жалобы на шум от подростков, которые собирались около вашего дома.
- Всё началось с мисс Грейвз, - уже без улыбки ответил хозяин дома. - На прошлой неделе она последовала за мной после неудачной, если можно так выразиться, для неё сдачи экзамена. Если говорить начистоту, она попросту завалила его, как и всегда.
В конце концов, она ворвалась в мой дом без приглашения следом за мной. Я надеялся утрясти всё за разговором, но девушка оказалось той ещё особой. На мой отказ исправить её оценки она попыталась шантажировать меня, обещая испортить мою репутацию. Насколько я могу судить по текущему нервному состояние некоторых преподавателей, я был не единственным, с кем она решила так действовать. Моему возмущению не было предела, и я выпроводил её силой через заднюю дверь, чтобы она не подняла ещё больше шума. Мирабель вывела её через сад за ограду и закрыла за ней калитку.
Впервые Саммерс увидел его таким угрюмым. От былого спокойствия не осталось и следа, хотя Ланс и пытался держать себя в руках, а девушка и вовсе спряталась за книгой. Вынужденный напарник же сидел словно камень, абсолютно не меняясь. Такие случаи в больших городах наверняка были делом более распространенным. Хотя о мисс Грейвз никогда нельзя было сказать ничего приятного, если не считать её внешности.
- На следующий же день, - продолжил профессор, так ни разу и не притронувшись к чаю, держа чашку в руке, - начались нападки со стороны, вероятно, её окружения. Все они были явно прекрасно осведомлены в том, что мисс Грейвз сюда заходила, несмотря на то, что по пути домой я никого не видел. Эти дети ломились в дверь, обклеивали мне стены и почтовый ящик оскорблениями и угрозами. Только на днях я узнал, что с того самого злополучного вечера никто девушку больше не видел. Но заехать к вам в участок я не успел. Активность подростков оказалась гораздо больше и сказалась на соседях быстрее, чем я мог предполагать. Не могу только понять одно: почему они снова прислали вас, мистер Саммерс? Неужели её нашли?
- Скажу вам открыто: я сам этого не ожидал, - Джонатан закончил свои записи и отложил блокнот. - Мисс Грейвз не нашли. Честно признаться, сомневаюсь, что вообще начинали искать. Родители до сих пор не подали заявление о её исчезновении, а из её друзей никто не заходил. В прошлые пару раз оказывалось, что она просто уехала с какими-то ребятами, проезжавшими через наш город. А из ребят, которых удалось опросить по опознанию соседей, никто ничего говорить не хочет.
- Что не удивительно, если и вправду имеет место неоднократный акт шантажа со стороны ученицы, - присоединился к разговору агент Уэбб. - Нередки случаи, когда преподавателей увольняли и не принимали на работу только из-за слухов о связи с несовершеннолетней ученицей. И совершенно не важен был тот факт, что ложь была раскрыта. А могу я поговорить с мисс Роуз?
От этих слов девушка буквально сжалась на стуле. Весь вечер она сторонилась Уэбба как только могла, пока приготавливала всё к чаю. Как бы то ни было, несмотря на внешнее спокойствие, новых людей она всё так же боялась и избегала. Особенно стражей правопорядка. В участке, когда с ней пытались поговорить, девушка наотрез отказывалась и постоянно пыталась быть подальше от людей, забивалась в угол комнаты. Не удивительно, что воровство чужих кошельков ей не давалось. Хотя добиться, для кого она это делала: для себя, для отца или для кого-то ещё, - так и не смогли. На все вопросы она продолжала молчать. По словам соседей, девочку нередко били, но осмотреть себя врачам она так же не позволила, сопротивляясь и крича.