***
Джеймс не знал, сколько прошло времени, и уснул ли он или потерял сознание. Тело нещадно ныло и болело, а простыни пахли потом и спермой.
В комнате было темно, а на талии чувствовалась сильная теплая рука спящего рядом Майкла.
Джеймс невольно вздрогнул, словно ожидая, что мужчина рядом снова навалится на него, но нет. Он дышал глубоко и спокойно, не собираясь просыпаться. Юноша очень медленно пополз к краю кровати, стараясь дышать как можно тише и не шипеть от боли во всем растянутом и размятом теле. До чего же болели ноги… Мышцы ныли ужасно, и на мгновение Джеймс даже засомневался, что сможет встать. И не зря.
Красные, натертые ворсом ковра колени дрожали, пока Джеймс как можно тише пытался собраться. Он не хотел задерживаться тут даже на минуту, хотя все его существо требовало теплого и долгого душа, чтобы смыть с тела пленку засохшей спермы, которая, казалось, была повсюду. Но это потом. Потом-потом-потом.
Белье, джинсы, носки, футболка.
Тише, как можно тише.
Но у самой двери Джеймс все же покосился на спящего Майкла, не зная, что он чувствует к мужчине, который едва ли не насиловал его всю ночь, даже когда он кричал, прося его остановиться.
На душе противно кольнуло, и юноша невольно вспомнил чуть грустный голос Майкла, который постоянно повторял, что им нельзя видеться. Может, он был прав.
Может, Джеймс ошибался, когда беспечно решил, что все будет хорошо. Но сейчас, все, чего он хотел - поскорее добраться до общежития и отмыться.
========== Глава 5 ==========
За все то время, что Джеймс общался с Майклом, им каким-то чудом удавалось не пересекаться на территории университета. Это было не так уж и сложно, если не знать, что человек, которого ты так хочешь увидеть, всегда рядом. В одном здании. В одно и то же время. Просто поднимись в соседнее крыло и постучи в кабинет. Раньше, узнай об этом, Джеймс бы бросился по широким светлым коридорам на драм.кафедру в лучших традициях слащавых романтичных фильмов. Тех самых, где на фоне звучат переливчатые мягкие аккорды пианино, а главный герой, не видя толпы, несется к своему возлюбленному, утопая в лучах слепящего солнца, пробивающегося через высокие окна.
До чего же нереалистично.
Джеймс поправил очки. Носил он их редко, но сегодня был как раз такой редкий случай. Из-за кучи ненужных и в основном невеселых мыслей МакЭвой застрял возле кофемашины, гипнотизируя свой напиток, и опомнился, только когда на него начала кричать какая-то девчонка, ждущая своей очереди. На лекцию юноша опоздал, и потому пришлось занять свободное место на последней парте, с которого он решительно не видел ничего из того, что было написано на доске.
Да и не особо хотел видеть.
Чертовы мысли. Почему их нельзя было просто отключить?
И почему он чувствует себя виноватым?
Глупо и нелогично, и от этого хочется только сильнее злиться, но не получается.
Поэтому он затеял эти прятки. Делал все, чтобы случайно не столкнуться с Майклом, словно и не было ни встречи, ни ночи после нее. Хорошо бы еще притвориться, что они до сих пор общаются.
Этого так странно не хватало. Первой глупой мыслью после душа было какое-то привычное желание включить ноутбук, сесть на кровать и рассказать Майклу, какую безумную ночку ему довелось пережить. Джеймс даже потянулся, чтобы включить чат, но в последний момент вспомнил, что он и был с Майклом.
Эти образы наслаивались друг на друга и не хотели сходиться, хотя часть сознания Джеймса сухо кивала и говорила, что все к тому и вело.
Чего еще нужно было ждать, учитывая, как и где они познакомились?
Чертов интернет и извращенцы, которые в нем обитают.
Просто ему «повезло» наткнутся на одного из самых изощренных и скрытых маньяков в своей жизни. А еще этот маньяк знаменит. И сейчас находится в соседнем корпусе.
Джеймс прикусил карандаш, и, уставившись на чистый тетрадный лист, совсем не слушал лектора, но решил для себя, что нужно гнать от себя мысли о Майкле как можно дальше.
И боль, которая легко плавилась в его теле при ходьбе, усиливала его решимость.
***
Почти неделя прошла. А Майклу все еще казалось, что то утро длится и преследует его.
Он проснулся от рези в глазах - солнце доползло до кровати и противно светило в лицо, просачиваясь через сомкнутые веки.
Голова не болела, только в теле чувствовалась сладостная слабость. Но стоило только немного избавиться от оков сна, как мужчину пробил холодный пот.
Это было хуже самого страшного похмелья.
Он все помнил. Слишком хорошо.
Помнил, как они только пришли с Джеймсом. Помнил начало. Все было под контролем, но эта тонкая преграда готова была треснуть, подобно первому льду под подошвой ботинка. Его горячие алые губы и ласковые руки. То, как Джеймс тянулся и ласкался, как готов был отдаться.
И та фраза…
Проклятая фраза…
«Я докажу тебе, что тебе не нужно сдерживаться рядом со мной»
Она звучала в голове голосом Джеймса и соблазняла так же сильно, как и сам юноша.
Просто поверить, что он знал, о чем говорит.
Поверить, что он правда может ни о чем не думать рядом с ним, даже после всего, что уже произошло, и просто раствориться в пылком мальчишке. Держать его в руках. Крепко. Еще крепче. И уже не выпускать.
Не стоило.
Взрослый человек, а повел себя так глупо. Джеймс просто заигрался. Ему простительно: он еще так юн, так прекрасен и так наивен. Но Майклу стоило держать себя в руках…
Но он не думал об этом, без сил рухнув в постель рядом с уснувшим обессиленным юношей, крепко прижимаясь к нему, обнимая и утыкаясь в изгиб его зацелованной шеи.
И на какое-то глупое мгновение он действительно поверил, что утром, впервые отпустив себя, он проснется не один…
Это случалось уже не раз. И может случиться снова.
Вот только впервые после срыва Майклу не было все равно, и до боли в сердце хотелось объясниться, извиниться, вымолить прощения. Но Джеймс сбегал каждый раз, смешиваясь с толпой студентов, не появлялся в сети, и было ясно, что для него у этой истории уже давно настал конец.
И Майкл отпустил бы…
Отпустил, если бы был сильнее. Если бы не повторял себе, что просто хочет извиниться лично.
- Профессор?
Голос студентки вырвал Фассбендера из задумчивости, и он вновь увидел небольшой зал и свою драм.группу. Студенты смотрели на него, явно ожидая какой-то реакции, и Майкл затравленно улыбнулся, оскалившись собравшимся ученикам.
- Как вам сцена? - медленно начала намекать на суть происходящего Маргарет.
- Не годится, - тут же сказал Майкл. - Так… Я думаю, вам стоит разобрать отрывок на роли и завтра… Да, - он поднялся с места и закинул сумку на плечо, вновь теряя интерес к своим учениками, и даже не обратил внимание на глубокий вырез красного свитера миловидной студентки, сидевшей прямо перед ним и прожигающей его фанатичным взглядом.
- До завтра, - рассеянно произнес мужчина, одарив студентов еще одной улыбкой. Хватит. Все это похоже на пустую трату времени, а чувство вины и горечь готовы растворять его изнутри, выжигая органы подобно кислоте. И в ногах уже чувствуется напряжение. Нужно только добраться до него.
За неделю Майкл уже понял, что поймать Джеймса на занятиях или после он не сможет: шотландец ловко избегал его. Один раз, заглянув в кабинет к юноше, Майкл был уверен, что тот просто рухнул под стол, чтобы его не заметили. Было бы смешно, если бы в груди от этого не растекалось смолянистое пятно отчаяния.
Корпуса студентов и профессоров были отдельными, и в свободное время они практически не пересекались. А Майкл так и вовсе виделся только со своей группой, стараясь не попадаться на глаза остальным студентам, хотя все равно всегда находилась пара-тройка ребят, поджидающих его после лекций, чтобы наброситься с просьбами и вопросами. Майкл за всю свою долгую карьеру так и не смог толком свыкнуться со своей популярностью, хотя это было не так уж и сложно: широкую известность он получил только в театральных кругах, и на улицах его узнавали не так часто. Но этот институт был исключением, и Фассбендер всегда покидал его стены, стоило только закончить читать лекцию.