— Что со мной стряслось?
— Вы — самый богатый человек Румынии, унаследовали сегодня огромное состояние, сильно устали в дороге, из-за перенапряжения упали без чувств прямо на пороге особняка, не пройдя и пары метров от машины.
— Но… как же…
— Отдыхайте, господин. Сейчас вам нужен сон, — последнее, что услышал Марко перед тем, как вновь закрыть отяжелевшие веки.
Комментарий к Кромешная тьма (Влад/Лале)
Попиваю чаек, завернувшись в плед, правой пяткой набрасывая отчет по производственной практике и жду вас, мои солнышки)
Как думаете, стоит ли продолжать стекольный сборник по КР, или лучше начать новый мини?
========== Желание (Аслан/Лале) ==========
В саду Султана днем было оживленное движение. Звуки птиц, перекликавшихся друг с другом, стрекот кузнечиков в траве, шуршание стрекоз, тихие перешептывания наложниц, направляющихся к наставнице гарема, грозные голоса военачальников вдалеке, отдающих приказы. Все это многоголосие звуков заглушало то, что сказала девушка, обнимая юношу за шею в глубине аллейки пьянящих ароматом жасминов.
— Ах ты… — выпалил оживленно валахиец, утягивая ее за очередной пышный куст. Лале заливается звонким смехом, пытаясь по-детски сопротивляться и щекоча друга, от чего он тоже смеется.
— Ты обещала мне кое-что. Забыла?
— Ахахах, такое забудешь… — ответила девушка, нежно проведя ладонью по гладкой мужской щеке, спустившись к шее. В следующий миг она коснулась своими губами его губ, утопая в долгом поцелуе, в который завлек ее юноша в ответ.
Эта случайная встреча в саду падишаха навсегда отпечаталась в памяти Аслана. «Как… как она могла… предпочла его мне… но… чем я хуже?» — спрашивал рыжеволосый парень себя каждый раз, когда встречался взглядом с Владом на тренировках или на конюшне. Он не понимал, что происходит. Раньше они так мило дружили, были везде втроем, помогали друг другу, защищали в трудную минуту. Просто неразлей-вода, а сейчас… Аслан пытался объяснить происходящее, чтобы успокоить закравшуюся внутри обиду на того, кого он назвал некогда братом, и погасить гнев на возлюбленную — Лале, нежный весенний цветок его сердца. Тяжелые мысли об измене ни на шаг не отпускали его: проходя мимо гарема и комнат девушек, он то и дело заглядывал украдкой в цветное стеклышко островерхих окон-витражей, желая хоть мельком увидеть знакомую фигурку. Ее хрупкий силуэт, тонкие руки, грациозность в движениях и глубокий взгляд светящихся озорством глаз — такой он запомнил свою прекрасную Лале, чей образ часто посещал его во снах и наяву.
Он любил ее… так искренне, отрадно… До трепета пальцев, до исступления, до беспамятства… И, пребывая в этом беспредельном чувстве, отдавался ему без остатка, не жалея себя, своего времени и сил. Он с улыбкой вспоминал их первую встречу в школе на уроке у ходжама Мустафы, их тайные прогулки под покровом тьмы, когда небосвод озаряли лишь едва поблескивающие звездочки и луна, протягивающая к ним свои серебряные нити. И первый поцелуй под дикой омелой, растущей в глубине сада, у самой его ограды. «Тогда она сказала, что будет только моей, что будет ждать, пока закончится обучение в школе и я смогу поступить в султанскую гвардию, чтобы повысить свой статус и быть достойным ее руки в глазах придворных и Мурада II» — промелькнуло в огненной голове. Теплые воспоминания обволакивали его душу, согревали юношу вечерами, когда девушка не могла скрыться от строгого надзора наставницы и сбежать с ним.
Вот и сейчас, направляясь в столовую на обед, Аслан снова мельком взглянул в окно. К сожалению, в комнате никого не оказалось: девушек забрали помогать накрывать столы для трапезы гостей султана, прибывших с договором о ненападении и свободной торговле из далекой Нормандии. Понурив голову, юноша прошел дальше, погрузившись в свои мысли.
День пролетел стремительнее, чем казалось на первый взгляд. На закате мальчиков и девочек поскорее отпустили в свои покои, — в гареме намечалось пышное празднество, и наставники должны были на нем присутствовать. Аслан, отправив весточку, остался ждать, сидя в тени аллеи кипарисов и наблюдая, как закатное солнце медленно уползает от него. Он очень много думал в последнее время, что сделал не так, где оступился и как исправить ситуацию. Что будет дальше с ним и Лале, да и будет ли что-то? Она не приходила к нему уже неделю, не присылала записочек, бывших некогда частыми… вот старые лежат грузом мертвых листков на дне кармана, храня в себе обрывки фраз на арабском, а пляшущие иероглифы на них рассказывают о том, когда влюбленные вновь обретут друг друга и растворятся в жарких объятиях, позабыв о проблемах, что принес им завершившийся день. Он смотрел на горизонт, далеко-далеко, сквозь пространство и время, вспоминая свое прошлое.
Аслан не знал, откуда он прибыл сюда и кем были его родители. Единственное, что он помнил, — как мать поцеловала сына в рыжую макушку, сажая на телегу с остальными плачущими детьми, также отнятыми у других матерей по приказу Повелителя. Ее кроткий взгляд, полный горя и неразделенной тоски провожал мальчика, пока фигура матери не скрылась вдали за кронами деревьев. Юноша закрыл лицо руками, не сдержав порыв воспоминаний, прогоняя нелегкие мысли и настраивая себя на хороший лад. Невдалеке слышались громкие голоса, музыка лютен и цимбал, доносящиеся из покоев Султана и общего зала. Разгоряченные тела восточных красавиц изгибались в манящем танце, зачаровывая пришедших, затуманивая разум, расслабляя. Вдруг рядом с тропинкой послышались чьи-то шаги. Молодой воин обернулся и вскочил на ноги. Перед ним стояла она — та, кого он с таким упоением и жаждой ждал. Девушка подошла ближе и замерла в шаге от него. Аслан распахнул свои руки, пряча ее маленькую светло-русую голову на своей груди, укрывая в объятьях от всего бушующего вокруг мира. Та приняла его порыв, но не слишком охотно, что мимолетом передалось и юноше:
— Что с тобой, любимая? Я так долго ждал нашей встречи! Как ты?
— Все хорошо, мой лев. Я, как и раньше, весела и здорова, все хорошо…
— Но почему ты ничего не писала мне? Я волновался, что с тобой что-то случилось.
— Эм… нет, все в порядке, Аслан. Не беспокойся обо мне, все правда хорошо.
Пройдя к небольшому озерцу, они присели на берегу: Аслан заботливо постелил на землю заранее припасенную холщовую ткань, чтобы девушке не было холодно сидеть, и с улыбкой отстегнул свой плащ, заботливо накинув ей на плечи со словами «Не простудись, солнце мое, или Шахи-хатун мне голову оторвет!». Девушка, кротко улыбнувшись в ответ, укуталась в него — от воды и вправду веяло прохладой.
— Аслан… — начала было она после долгого молчания.
— Да?
— Ты… ты сам-то как? — передумав, спросила девушка.
— Я… да вроде тоже ничего… вот, тренируюсь, делаю успехи…
— Молодец… — протянула Лале, не зная, как продолжить разговор.
Паузы тянулись одна за другой. Рыжеволосый юноша чувствовал, как девушку они тревожат, но при этом она не спешит с ними распрощаться — наоборот, Лале позволяет тишине строить невидимый барьер между ними. Подвинувшись к девушке ближе, Аслан приобнял ее за талию, губами приник к девичьему виску, вдыхая аромат волос. Лале дернулась, переборов порыв отстраниться от него, а через мгновение встала, отряхнувшись. Молодой человек, все еще ничего не понимая, с изумлением смотрел на нее, не произнося ни слова. Девушка замерла, в глазах ее вспыхнул огонек страха.
— Лале, скажи, что случилось тогда, в саду между вами? Я же имею право знать, — не выдержав, с напором высказал Аслан, пытаясь удержать девушку, но та поспешно выдернула рукав из его хватки и убежала по той же тропинке, что они пришли сюда, в дом, оставляя юношу одного в пышном благоухании магнолий.
Утром Лале-хатун, проснувшись ни свет ни заря, наспех умылась и, одевшись, побежала на тренировочную площадку. Влад обычно тренировался на рассвете, пока все мирно спали, укутавшись одеялом с головой. Немного дрожа от утреннего холода, девушка подошла к деревянному заборчику. Черноволосый юноша, заметив ее, вложил меч в ножны и поспешил к ней. Выйдя из-за заграждения, поприветствовал маленькую госпожу, приобняв ее. Отпустил он ее не сразу, а лишь когда услышал ее тонкий, немного сиплый голос: