— Ты прекрасно знаешь, что я должна остаться здесь и быть со своим классом.
— Вы могли бы отпустить их всех по домам, — с надеждой сказала Агги. — Они не будут возражать.
— Да, я уверена, не будут. Я бы и сама не возражала, если бы не надо было давать объяснения трем десяткам крикливых родителей на другой день. Но почему ты все-таки не хочешь поехать с констеблем?
— Бывают нехорошие мужчины.
— Какие?
— Которые делают разные гадости с девочками на пустынном берегу.
— О, Господи Боже мой! — Краска разлилась по лицу учительницы до мочек ушей и спустилась по шее до воротничка вязаного платья. — Я просто пыталась… да ладно, неважно. Сдаюсь. Я поеду с вами, спорить с ней бесполезно.
Мисс Барабу, устроившись одна на заднем сиденье, держалась прямо, борясь со сладким ожиданием приключения, которое все нарастало в ней с каждым оборотом колес и при каждом взгляде на лицо констебля, наполовину отражавшееся в зеркале заднего вида. «Он очень симпатичный человек. И с чувством юмора. Бетти говорила, он вдовец, все его дети выросли, и он живет один. Пора бы ему подстричься».
Она попробовала привести в порядок свои мысли, подумав об очередном задании по истории Англии для восьмого класса, но никак не могла сосредоточиться. Алый помпон на клетчатой кепке, лежавшей на сиденье рядом с ней, казалось, насмешливо кивал: «Смелей, живи нынешним даем. Великая Хартия давно состарилась, король Иоанн давно умер. Будь спортсменкой».
Мисс Барабу хмуро и серьезно смотрела в окно, хотя в голове у нее было легко и пусто, словно там кружились маленькие озорные пузырьки, возникшие благодаря какой-то странной алхимии, в которой она ничего не понимала.
— Мы почти приехали, — сказала Агги писклявым от возбуждения голоском. — Сразу за следующим поворотом.
— Роджер[8], — сказал Леман.
— А что это значит?
— Это значит, все в порядке. Роджер — мастак, старый чудак, да я и сам не просто так.
— Ой, как смешно.
— Это я чтоб тебя развеселить.
Он поставил автомобиль на обочину, и все трое вышли на дорогу. Агги все еще хихикала в кулак, мисс Барабу держалась спокойно и с достоинством, будто старалась уравновесить легкомыслие обоих своих спутников. Бросив взгляд на поверхность воды, до которой было футов сто, и на тропинку, по которой предстояло спуститься на берег, она прочла про себя короткую молитву. Агги плясала вокруг взрослых, ей не терпелось спуститься по тропинке.
— Попридержи коней, девочка. Ты нашла эту кепку прямо здесь внизу?
— Нет, сэр. Я шла вдоль берега, пока не устала, тогда присела на камень и тут-то увидела кепку.
— А далеко ли ты прошла?
— Не знаю. Внизу я вам покажу.
— Сначала покажи наверху.
— Не знаю, смогу ли я.
— Попробуй. Ну, идем.
И они пошли по дороге гуськом, Агги возглавляла шествие, точно генерал перед воображаемым войском.
Это была не главная, а второстепенная дорога, хотя на картах обозначалась как «отремонтированная», но агония зимы стерла следы ремонта. Местами покрытие вспучилось, а кое-где образовались ямы, в которые Агги могла спрятать голову.
Леман очень внимательно глядел под ноги, не обращая никакого внимания на отстававшую мисс Барабу. Агги рвалась вперед, вовсе не глядя на дорогу, но обходила каждый бугорок и каждую рытвину, как если бы хранила в памяти все неровности.
— Я начинаю уставать, — сказала она. — Значит, это было где-то здесь.
Она подняла глаза, ожидая, что Леман ее похвалит, но тот слишком озабочен, чтобы обращать на нее внимание. Он смотрел на грязную обочину, щурясь от утреннего солнца.
— Так что же? — сердито спросила мисс Барабу, когда, отдуваясь, догнала своих спутников.
— Посмотрите сюда, мэм.
— Не вижу ничего необычного.
— Так-таки ничего?
— Следы шин, да, конечно. Но это же дорога — что еще тут можно увидеть?
— Но не следы, ведущие к обрыву. — Леман обернулся к Агги, которая снова плясала вокруг них: — будь добра, девочка, стань в сторонке. А в общем, как насчет того, чтобы вернуться в машину?
— Но я же вам еще ничего не показала.
— Ты показала мне гораздо больше, чем я ожидал увидеть.
— А скажите — что?
— Ну, постой спокойно. Видишь эти следы? Они были сделаны шинами автомобиля, нового и большого, скажем, «линкольна» или «кадиллака». Так скажи, куда они ведут?
— Никуда, они обрываются.
— Совершенно верно, обрываются.
Леман подошел к краю скалистого обрыва, и мисс Барабу, широко открыв глаза от волнения, последовала за ним.
— А что это означает? — спросила она.