— Это я, Ральф. Тебе не нужно ничего говорить. Я просто хочу, чтобы ты знал: я здесь.
— Телма?
— С ней все в порядке. Она дома. О ней заботится соседка, миссис Мел… и так далее.
— Голова белит. Хочу сесть.
— Я не уверен, что тебе…
— Хочу сесть!
— Ладно. — Тьюри приподнял изголовье больничной койки да половины и поставил на стопор. — Так лучше?
— Ничего не лучше. Ничто не может быть лучше на этом свете. — Невнятная речь и остекленелый рассеянный взгляд говорили о том, что Гарри либо еще не протрезвел, либо одурманен снотворным. — Ничто. Понял?
— Конечно, понял.
— У тебя светлая голова, Ральф. Другой такой ни у кого нет, понял?
— Да, да, понял. Ты только не волнуйся.
Гарри закрыл глаза и на какое-то время погрузился в забытье. Слова его можно было разобрать через одно, но сердитый тон гортанного голоса и воинственное выражение лица явно указывали на то, что он кого-то гонит.
Тьюри шагнул к изголовью койки и осторожно, но крепко взял Гарри за плечо.
— Гарри, ты слышишь меня?
— Нет, не слышу. Уходи.
— Что тебя беспокоит?
— Я врезался в трамвай. Эта чертова колымага не хотела ехать. А я спешил.
— Куда ты ехал?
— Никуда. Мне некуда ехать.
— А что случилось, Гарри, до того как ты столкнулся с трамваем?
— Я немного выпил.
— Это я знаю.
— Совсем немного. Так я сказал полицейскому. Так говорю и тебе.
— Я-то думал, ты на работе. Обычно ты не пьешь по дороге из одного учреждения в другое.
— Никаких учреждений. Больше я в них — ни ногой.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Забирайте ваши проклятые таблетки, сказал я. Я ухожу, а вся ваша вшивая банда может поехать на берег и сигануть в озеро. В озеро! — Последнее слово он повторил, вздрагивая, будто оно иглой впивалось в его сознание. — В озеро. Я зашел в бар. Слышал, как они говорили про озеро. Рон. Вот что он сделал. Сиганул в озеро. Ну, разве это не забавно? Не забавно? — По лицу Гарри покатились слезы, и он начал икать. — Я тоже захотел сигануть в озеро. Но не мог его отыскать. Не мог отыскать. Не мог отыскать это паршивое озеро.
— Отыщешь в другой раз, — холодно сказал Тьюри. — А теперь успокойся.
— У меня на пути трамвай. И не едет. Н-но, пошел! — сказал я и дал газу. Я хотел не ударить его, а только подтолкнуть, чтобы он поехал вперед. Я торопился. Я ехал… куда это я ехал? Не могу вспомнить.
— Это не важно.
Гарри вытер лицо уголком простыни, потом прижал его ко рту, пытаясь остановить икоту.
— Голова болит. У меня что-то сломано. Что я сломал?
— Ничего. — Он хочет, чтобы повреждения оказались серьезными. Предпочел бы терпеть физические страдания. Но Гарри сломался в таких местах, куда не доберется никакой врач, чтобы наложить лубок или шину. — А голова у тебя болит с похмелья. — И Тьюри спросил напрямик: — Сколько ты выпил?
— Совсем немного…
— Да брось ты. Я не полицейский. Сколько?
— Не надо, не надо, я же не помню.
— Ладно.
— Мне надо было выпить. Я ушел с работы.
— Но почему? Тебе же всегда нравилась твоя работа.
— Жены нет, дома нет, так пускай не будет и работы, чтобы начать все сначала.
— Детская логика. И как ты собираешься жить?
— Не знаю. Мне все равно.
— Как ты думаешь, примет Компания тебя обратно? Ты столько лет у них работал.
— Я туда не вернусь.
— Ты мог бы попросить перевести тебя в другой город.
— Жены нет, дома нет, работы нет.
— И друзей нет, если ты намерен играть в эту игру.
— Друзья! — Гарри выплюнул это слово, будто у него был гнилой привкус. Потом повернулся на живот, уткнулся в подушку и начал ругаться. И занимался этим довольно долго.
— Ты начинаешь повторяться, — сказал Тьюри наконец.
— Закрой свое поганое…
— Ладно, ладно, ладно.
— А как, черт побери, ты оказался здесь? Кто тебя просил?
— Телма. Я был у нее, когда позвонили из больницы.
— И что ты с ней делал? Или это нескромный вопрос? — Тьюри, побелев от злости, объяснил в самых исконных выражениях, чего он не делал с Телмой.
— Теперь тебе ясно или картинку нарисовать?
— Заткнись, черт тебя задери! Заткнись!
И тут, словно по сценарию, снова появилась мисс Хатчинс. На ее лице сияла профессиональная улыбка, которую она, уходя оставила у двери, а теперь снова надела, точно хирургический халат.
— Да что тут такое происходит? Вы хотите разбудить всю больницу? Как ваша голова?
Не ожидая ответа, она выдвинула из койки кронштейн для подноса с едой.
— Вот вам. Чудесная манная кашка. И чашечка шоколада с алтейкой — наша новая диетсестра помешана на алтейке, кладет ее во все на свете. И две таблеточки, чтобы у вас руки не дрожали.