— Ну, конечно. — Тьюри увидел сияющую улыбку Гарри, уверенный взгляд его ясных глаз, и беспокойство когтистыми лапами вцепилось в его душу. Гарри снова взбирается до небес, рыская по сторонам, точно обезумевшая птица или ракета, уклоняющаяся от метеоритов. — Послушай, Гарри. Не залетай слишком высоко.
— Странно слышать это от тебя. Каких-нибудь две-три минуты назад ты старался подбодрить меня, а теперь, едва я чуть приободрился, что ты делаешь? Пытаешься проколоть мне шину? Нет, старина, не выйдет, я прекрасно себя чувствую…
— Гарри, я думаю, что, прежде чем ты уедешь из города, тебе нужно нанять адвоката.
От удивления у Гарри отвисла челюсть.
— Адвоката? Для чего?
— Не для себя, для Телмы.
— Значит, она может подать на развод? Ты это хотел сказать?
— Нет, нет, — нетерпеливо сказал Тьюри. — Ей понадобится, чтобы кто-то защищал ее интересы, только и всего.
— Зачем? Я сам позабочусь о ее интересах. Буду высылать ей все, что сэкономлю, до последнего цента.
— Я это знаю. Но вдруг что-нибудь случится с тобой — скажем, заболеешь или пострадаешь в аварии и не сможешь работать — что тогда? Тогда Телма останется одна с ребенком без всякой поддержки.
— Не понимаю, чем ей поможет адвокат.
— У тебя мозги направлены не в ту сторону, Гарри. Отец ребенка — Рон, он сам это признал, стало быть, он всем своим состоянием отвечает за воспитание ребенка.
— Телма никогда не возьмет ни цента у Эстер. Для этого она слишком горда.
— К чертям гордость! В сложившемся положении личности ни при чем. Телма может быть гордой, Эстер — неуступчивой, ты можешь пузыриться, как взбитые сливки, но факт остается фактом: ребенок имеет законное право на поддержку. Вот тут-то и нужен адвокат. Он будет действовать в интересах ребенка. И в своих тоже. Как я понимаю, в подобных случаях, когда речь идет о значительных суммах денег, они трудятся за проценты.
— А ты не мог бы уточнить, что такое, по твоему, «значительная сумма»?
— Точных цифр я не знаю. Я хотел сказать только, что Телме понадобится адвокат.
— Но тогда будет судебный процесс? И все попадет в газеты?
— Процесс будет, если адвокаты Эстер посоветуют ей отрицать права ребенка, но не думаю, что они так поступят. А если и дадут такой совет, Эстер, как я думаю, ему не последует. Сейчас Эстер чертовски зла на Телму, но по натуре она не мстительная женщина. К тому времени, как родится ребенок, Эстер поостынет.
— Так или иначе, дело дойдет до того, чтобы просить у Эстер денег. Нет, я на это не пойду. К чертям собачьим. Я в состоянии поддержать Телму и ребенка, и попрошайничать ей ни к чему.
— Да образумься ты, Гарри. Зачем лишать ребенка его законных прав? Я знаю, ты всей душой готов им помочь, но ребенок будет расти, ему понадобится то и другое — жилье, одежда, образование. Спроси у меня. Я это испытал. За четырнадцать лет я разорился и, вне всякого сомнения, пробуду в этом состоянии еще лет четырнадцать. Дети дорого обходятся. Не вечно они лежат в колыбельке, питаются молоком и носят ползунки. Им нужны куклы, обувь, новые костюмчики, велосипеды, бейсбольные перчатки, уроки музыки, приходится оплачивать счета от врача, от дантиста…
— Ладно, — равнодушно согласился Гарри. — Не продолжай. По-твоему, я не могу все это обеспечить?
— Я говорю не об этом, а о том, что тебе не надо будет обеспечивать Телму и ребенка. Они имеют право на то, чтобы жить с удобствами, и этому ничто не препятствует, не считая гордости Телмы и твоей собственной, если это можно назвать гордостью.
— Мне не нужна милостыня.
— Тебе лучше держаться в стороне, Гарри. Потому что ты и так в стороне. Пойми это хорошенько. — Тьюри помедлил и прижал кончики пальцев к вискам, словно помогая своим мыслям воплотиться в нужных словах. — Фактически твое дело, сторона, — повторил он. — Последнюю неделю, Гарри, ты сам видел сны наяву, вот что я тебе скажу. Ты, наверно, наполовину убедил себя в том, что между Роном и Телмой ничего не было, и что ребенок твой собственный. Не продолжай в том же духе, это опасно.
— Но предположим…
— Тут нечего предполагать. Отец ребенка — Рон. Примирись с этим фактом и отсюда танцуй. Если ты хочешь продираться сквозь груды разочарований, то никуда не придешь. Почему бы тебе не встретить правду лицом к лицу?
— Да, пожалуй, придется. — Рысканье по сторонам для Гарри закончилось. Обезумевшая птица выбилась из сил, ракета врезалась в метеорит и теперь падала в черную глубину космоса. — Я не мог дать ей ребенка, которого она так хотела. Я старался. Видит Бог, как я старался. Целый год ходил к врачу, ничего ей не говоря. Прикрывался тем, будто не хочу ребенка, так как боюсь за ее здоровье — рожать первый раз в ее возрасте!