Телефонный звонок за минуту до полуночи заставил женщину дёрнуться от неожиданности. Мерзкий скрипучий звук как у плеера, в котором сели батарейки, резал слух, и будто бы нарочно снаружи завизжала какая-то ночная птица. У Руби сердце бешено подпрыгнуло и забилось где-то в районе горла. Она не могла заставить себя пошевелиться.
– Я же сказал, чтобы меня никто не беспокоил! – рявкнул полусонный Гарольд и схватил трубку. – Алло?
– Здравствуй, дорогой, – приятный женский голос в трубке говорил тихо, но почему-то слова были слышны по всей комнате. – Я очень рада, что ты наконец-то здесь, наконец-то ты вернулся. Жди, мы скоро встретимся.
– Кто это?! Что за шутки?! – связи не было. В трубке стояла глухая тишина, даже не шли гудки. – Бред!
Бросив трубку, мужчина отобрал у Руби край одеяла и, натянув его на голову, вскоре снова захрапел.
А вот женщина могла думать только о том, как бы сохранить рассудок. Ни о каком сне после такого и речи быть не могло, и она не понимала, как Гарольд мог так спокойно уснуть! Звонок посреди ночи в место, где нет связи, бессмысленные фразы – это по меньшей мере странно, разве нет?! Это…
Звонок. На часах половина второго.
– Что за чёрт?!
– Милый, я, похоже, буду не одна, приготовься, – снова тот же голос.
– Я сейчас позвоню администратору!
В трубке тишина.
Гарольд резко сел и принялся остервенело бить по кнопкам, пытаясь дозвониться до администратора сети таких домиков, которому он отвалил хорошую сумму за то, чтобы тот разбирался с его звонками. В договоре они предельно чётко прописали, что беспокоить клиента можно лишь в раз в сутки, в полдень, для короткого доклада. Вот только для полудня на улице как-то слишком темно!
– Слушаю, – спокойный мужской голос ответил через несколько секунд.
– Кто посмел звонить мне так поздно?! Почему Вы сами не ответили на звонки?! – зло зарычал мужчина, сжимая трубку так, что пластик хрустел под его пальцами.
– Сэр Додсон, – администратор сохранил ровный тон, – на Ваш аппарат не поступало никаких звонков. Любой из них сперва регистрируется в системе и попадает ко мне, и только я могу переадресовать его в определённый домик. За сегодняшний день Вам поступило шесть важных звонков, три из которых касались нового контракта, а один – увольнения одного из сотрудников. Ещё два поступили из городской больницы, я должен был сообщить Вам о них сразу, поскольку ситуация крайне серьёзная, однако наша компания высоко ценит доверие клиентов, поэтому доклад Вы получили бы только завтра.
– И чего же там было такого важного? – бесстрастная речь словно водой окатила разъярённого Гарольда, возвращая ему способность здраво мыслить. – Рассказывайте уже.
– Как скажете. Сегодня около полуночи из больницы позвонили в первый раз, у Вашей жены начались преждевременные роды, и она слишком поздно обратилась за помощью – её не спасли. За жизнь ребёнка врачи боролись почти полтора часа, однако буквально за минуту до Вашего звонка нам сообщили, что девочка тоже не выжила, – в бесстрастный тон администратора прокрались человечные нотки. – Примите мои соболезнования.
– И? – в голос мужчины вернулось раздражение. – Вот уж эту новость могли оставить себе до полудня. Всё, больше меня не беспокойте! Сам позвоню, если понадобитесь! – он сбросил звонок. – Бесполезные идиоты, элементарных условий не могут выполнить! Иди сюда! – прикрикнул он на Руби.
Женщина не двинулась с места. Она не хотела верить в то, что у этого человека вообще нет чувств. Честь, мораль, элементарное сострадание – хоть что-нибудь? Он, конечно, все уши прожужжал про то, как ненавидит жену, но ведь нельзя же прожить с человеком почти полгода и ни капельки не привязаться к нему! Или можно?
– Я тебе сказал, иди сюда! – Гарольд повысил голос. – Оглохла что ли, Руби?
– Тебе что, на самом деле плевать? – чуть слышно прошептала женщина. – Твоя жена рисковала собой, чтобы выносить твоего ребёнка, а теперь её нет. Её нет, ты это понимаешь?
– Не истери, я ещё не глухой маразматик. Ну, нет её, найду другую. Если бы не батя, который грозился лишить меня наследства, я на этой залетевшей замарашке и не женился бы никогда. А она ещё и сына мне родить не смогла.