Анализ документов показывает, что планирование распределения продовольствия основывалось на идеальной схеме: все, что поступает в город и подлежит распределению, доходит до населения без потерь. Однако вся цепочка доставки продовольствия с большой земли (как правило, через Ладожское озеро) до потребителя включала, как минимум 4-5 перевалочных пункта, через которые проходило продовольствие. К сожалению, потери были неизбежны и они были весьма значительны. Надо добавить, что в главном — в учете и хранении были серьезные проблемы. Выдержки из стенограммы общегородского совещания при Горкоме ВКП(б) о мероприятиях по усилению борьбы с хищениями на предприятиях, складах, базах общественного питания и в торговых организациях г. Ленинграда, 18 февраля 1943 г., которые публикуются в сборнике, показывают, что в городе не имелось точных и надежных весов для взвешивания грузов, а то, что хранилось, не было надежно защищено (например, статистика нераскрытых краж зимой 1942 г. в Куйбышевском районе позволяет сделать вывод о неспособности органов милиции выявлять и пресекать хищение продовольствия со складов и из магазинов).[45] 31 января 1942 г. Военный прокурор Ленинграда А. Панфиленко направил секретарю ГК ВКП (Б) Я.Ф. Капустину и председателю Ленгорисполкома П.С. Попкову докладную записку о злоупотреблениях в использовании продовольственных карточек. Речь шла о многочисленных злоупотреблениях и нарушениях при регистрации карточек, о массовой выдаче карточке взамен утерянных, отсутствии соответствующей проверки обоснованности заявлений о выдаче новых карточек, «что приводит к случаям неправильной выдачи карточек взамен якобы утерянных»... Однако на основании проведенной работы по фактам злоупотреблений было возбуждено всего 10 уголовных дел.[46]
В целом, Продовольственная комиссия проводила очень консервативную линию, отказывая в удовлетворении подавляющего большинства просьб о дополнительном питании. Объем перераспределения «сверху» (в отличие от криминального перераспределения «снизу») касался всего нескольких сотен ленинградцев, которые за особые заслуги (академики и доктора наук, заслуженные артисты, известные писатели и художники, а также в ряде случае и члены семей) были прикреплены к спецраспределителям или получали разовые дополнительные пайки. При этом Продкомиссия старалась свести ошибку к минимуму, по-видимому, руководствуясь принципом «лучше кому-то не дать, чем дать по ошибке». Не случайно, в материалах Комиссии присутствуют многочисленные повторные письма, жалобы на то, что ранее получивших льготы лиц сняли со снабжения из-за несвоевременного предоставления информации (остался ли жив, находится ли в городе или эвакуирован и т. п.).
Вопрос об эффективности продовольственной помощи отдельным ленинградцам очень сложный и требует специального изучения. Никто не может сказать, все ли потреблял сам льготник или, что вероятнее всего, делил его с членами семьи, которые оставались в городе. Очевидно, материалы по личному составу членов партии в бывшем партархиве могут дать отдельные ответы на этот вопрос (например, установить дату смерти, если льготник был членом партии). Кроме того, помощь Продовольственной комиссии состояла и в том, чтобы предоставить возможность для эвакуации из Ленинграда.
45
ЦГАИПД СПб. Ф. 411. Оп. 2. Д. 45 (Куйбышевский РК ВКП(б). Переписка с органами НКГБ, НКВД и Прокуратурой, 9 марта 1942 г. — 30 декабря 1942 г.). Л. 29.