Сноп вздрогнул и превратился в пылающий факел… Лес, небо, земля – все растворилось в кромешной мгле, а дым все валил и валил.
– К реке! – кое-как сориентировавшись в этом аду, скомандовал Андрей.
«Да, да, к реке. Глоток чистого живительного воздуха… и мы спасены. Всего лишь маленький, маленький глоточек… А дальше? Что дальше? Все повториться вновь? Нет! Не хочу!!!» – Наталья слегка пошевелила кистью и вдруг резко, как когда-то учил Стас, вывернула ее, надавив на большой палец Андрея. Тот охнул, выпуская запястье. Девушка отпрянула назад: «Свободна»
– Наташка, ты куда, Нат! – испуганно закричал парень, кидаясь за ней.
– Не подходи!
– Нат, остановись!
Шаг, еще один, и ее поглотила темнота, ударившая со всех сторон.
– Наташка, где ты?!!
– Я здесь, рядом, – попробовала отозваться девушка и не услышала своего голоса. – Андрей!..
Она задыхалась, захлебываясь гарью. Дым разъедал глаза и торопился наполнить легкие. Ноги сделались ватными, и нахлынуло липкое безразличие. Все вдруг смолкло, замерло, перестало существовать. И как когда-то очень давно разверзлась бездна. Она вновь падала в нее, устремляясь ввысь, туда, где тоннель кончается светом, и нет ни боли, ни ужаса. А во след ей неслись слабый перезвон колоколов да дробный цокот копыт… Прошлое обернулось настоящим, настоящее прошлым.
Чьи-то сильные руки оторвали Наташку от земли. Шелковистая упругость лошади приятно щекотнула саднящую кожу. Что это – сон или явь?
– Увези меня отсюда, скорее увези, Алеша… Алешенька, – попросила девушка, теряя сознание.
Она лежала, широко раскрыв глаза. Слез уже не было, ненависти тоже. Только огромная усталость и пустота.
Карецкий сидел рядом, задумчиво разминая пальцами переспелую ягоду сморщенной земляники. В нескольких шагах от него мирно пасся Сатана. Над головой весело щебетали беззаботные пташки. Солнце клонилось к закату, окрашивая лес сумеречным багрянцем.
Атаман не спеша вытер о траву перепачканные земляничным соком руки и, опираясь на локоть, нагнулся. Их взгляды встретились. Бороться с Алексеем не было ни сил, ни желания. Подавив тяжелый вздох, Наташа вытянулась и покорно затихла.
Их поцелуй был краток, как миг, вырванный у вечности. Губы атамана пахли мятой, ромашкой и чем-то еще очень терпким и слегка горьковатым…
– Не вводи в грех, Натали, – Карецкий усмехнулся и пружинисто вскочил, поднимая за собой и ее.
– А разве…
– Что?
– Да нет, ничего, – солгала Наташка и вдруг подумала: «А разве любить грешно?»
Бог из круга, черти в круг…
– Наташка, живая!
Артур не совсем вежливо потеснил Стаса и легко привлек ее к себе:
– Милая моя, – шепнули его губы.
– Где ты была?
– Что с тобой?
– Андрей едва не погиб!
– Да отвечай же!
– Наташка?!
Вопросы обрушились на нее точно ливень, прошумели и ушли, унося с собой мутную грязь.
– Зачем ты это сделала, Ритка? – спросила Наталья, после того как они остались одни.
Та неопределенно пожала плечами:
– Я, конечно, знала, что Влад – подонок, но не до такой же степени, и тем более с ним был Андрей.
«Знала? Откуда?» – мелькнула мысль, но Наташа тут же отбросила ее: ерунда какая-то.
– Если хочешь, Нат, я извинюсь, – сказала Марго. – Правда, что тебе это даст…
– Теперь уже ничего.
– Теперь? Можно подумать, если бы я извинилась заранее, тебе было бы легче, – фыркнула Озерцова.
– Мне было бы легче, если бы этого вообще не было. Ты поступила по-свински, Ритка.
– Ах, не делай из мухи слона, – досадливо отмахнулась та и вдруг притихла, вся подобравшись: – Ну а все-таки, что произошло?
– Ты шутишь или серьезно?
Маргарита не шутила.
– Я понимаю, тебя хотели изнасиловать, – сказала она, ничуть не смутившись замешательством подруги. – Но ведь не изнасиловали же, ну, потискали, да. Неприятно, конечно… По-моему, единственный, кто пострадал во всей этой истории, так это Андрей. Он бросился за тобой в самое пекло. Впрочем, мне его нисколечко не жалко.
– А тебе кого-нибудь бывает жалко?
– Нет. Жалость унижает. Человек должен либо любить, либо ненавидеть, но ни в коем случае не жалеть… А вообще-то, Нат, ты сама во всем виновата.
– Вот как? Это почему же?.. Из-за Артура? – внезапно догадалась Наталья и потому, как дрогнули ресницы подруги, с болью поняла, что не ошиблась. Их взгляды скрестились.
– Из-за своих дурацких принципов, – невозмутимо ответила Озерцова. – Сколько раз я тебе говорила: не будь недотрогой. Во-первых, это уже не модно, а во-вторых, ужасно раздражает. Парень, если быть податливой, быстро утрачивает интерес, запомни на будущее. Пусть обнимет тебя, поцелует – не отталкивай, просто прими как должное, и он сам отстанет. От поцелуя не убудет… Между прочим, Андрей – симпатичный парень. Жаль только, что его эмоции на уровне тела и совсем не контролируют разум. Слышала восточную мудрость? Человек – это тело, эмоции и разум. Если эмоции на уровне тела, это называется невежеством, человек живет интересами тела. Когда эмоции не привязаны ни к телу, ни к разуму, человек живет чувствами. И лишь когда эмоции контролируют разум, человек достигает мудрости.