_Об отваге и сопротивлении. Вступительная речь на церемонии вручения премии Оскара Ромеро
Позвольте мне сказать о двух, лишь двух героях из миллионов других героев. О двух жертвах, двух среди миллионов других жертв.
Первый: Оскар Арнульфо Ромеро, архиепископ Сан-Сальвадора, убитый в своей ризе во время мессы в соборе 24 марта 1980 года, — двадцать три года назад, — потому что «открыто выступал за справедливый мир и против насилия и угнетения». (Я цитирую описание премии Оскара Ромеро, которой сегодня удостаивают Ишая Менухина.)
Вторая: Рэйчел Корри, двадцатитрехлетняя студентка из города Олимпия, штат Вашингтон, убитая в ярком неоново-оранжевом жилете со светящимися полосами, которые для безопасности носят «живые щиты», когда пыталась остановить почти ежедневный снос домов израильской армией в Рафахе на юге сектора Газа, близ границы с Египтом, 16 марта 2003 года — две недели назад. Стоя перед домом палестинского врача, Корри, одна из восьми молодых волонтеров из США и Британии, махала и кричала водителю огромного бронированного бульдозера D-9 через мегафон, затем упала на колени на его пути… но он не остановился.
Две символические жертвенные фигуры, погубленные силами агрессии и угнетения, которым они составляли ненасильственную, принципиальную, опасную оппозицию.
Поговорим о риске. Риске наказания. Риске изоляции. Риске получить травмы или быть убитым. Риске навлечь на себя презрение.
Мы все в том или ином роде солдаты. Нам всем тяжело нарушать строй, вызывать неодобрение, порицание, агрессию оскорбленного большинства с другими представлениями о лояльности. Мы прячемся за такими большими словами, как справедливость, мир, примирение, формируя новые, совсем не такие большие и относительно бессильные сообщества единомышленников. Это сподвигает нас выходить на демонстрации, протесты, публичные акты гражданского неповиновения — но не на учебный плац и не на поле боя.
Отбиться от своего племени, шагнуть за его пределы в мир, где меньше людей, но больше духовных возможностей — если вам непривычно занимать позицию изгоя и диссидента, то это сложный, изнурительный процесс.
От мудрости племени трудно отказаться, ведь это мудрость, которая выше всего ставит жизни членов этого племени. Говоря, что жизни членов другого племени не менее ценны, вы всегда будете идти вразрез с мнением большинства, выглядеть не патриотом.
Проще быть на стороне того, кого знаешь, кого видишь, с кем ты связан, с кем ты делишь общие страхи.
Не будем недооценивать силу того, чему мы противостоим. Не будем недооценивать, какими страшными могут быть последствия для тех, кто осмелился озвучить свое несогласие с жестокостью и угнетением, оправдываемыми страхами большинства.
Мы сделаны из плоти. Нас можно пронзить штыком, разорвать на части бомбой террориста-смертника. Нас можно задавить бульдозером, застрелить в стенах собора.
Страх сплочает людей. И страх отталкивает их друг от друга. Отвага, примеры отваги вдохновляют на единение, ведь отвага не менее заразна, чем страх. Но отвага, некоторые виды отваги, изолирует смелых.
Извечная судьба принципов: на словах они есть у всех, но стоит этим принципам стать неудобными, как ими с большой вероятностью пожертвуют. Чаще всего принципы — это то, что идет вразрез с общепринятыми практиками. И подобное инакомыслие имеет последствия, порой малоприятные, когда общество решает отомстить тому, кто посмел указать на его двойные стандарты, кто хочет, чтобы общество придерживалось своих заявленных принципов.
Представление, что общество должно соответствовать своим заявленным принципам, утопическое по той причине, что моральные принципы всегда противоречили и будут противоречить реальному порядку вещей. Реальный порядок вещей не во всём плох и не во всём хорош, но всегда несовершенен, непоследователен, недостаточен. Принципы стимулируют нас делать что-то с болотом наших нравственных противоречий. Принципы стимулируют нас работать над собой, не мириться с моральной распущенностью, компромиссами, трусостью, нежеланием смотреть на то, что нас расстраивает, когда глубинные угрызения совести говорят нам, что мы поступаем неправильно, но мы предпочитаем просто не думать об этом.
Беспринципный кричит: «Я делаю всё, что в моих силах». При данных обстоятельствах — конечно, это всё.