Вот и хобби: дайвинг. Рука, гладящая огромную рыбину с желтыми и синими полосками и вывернутыми губами. Отливающее позолотой воспоминание оказалось таким ярким, словно не было этих пятнадцати лет, прошедших с того момента, когда Сэм Бергер в последний раз ощущал резиновый привкус мундштука от трубки во рту. Стерлось воспоминание о шоке от холода, как и многие другие факторы, из-за которых он уверенно и без колебаний отложил оборудование для дайвинга на дальнюю полку после сказочного отпуска в Индонезии, близ Ломбока.
Растительность на лице под прочным стеклом маски тогда была гораздо более редкой и не раздражала так сильно. Теперь коричневые с проседью усы, составляющие одно целое с бородой, наполовину закрывали обзор и грозили тем, что маска в любой момент начнет пропускать воду.
Когда Бергеру удалось наконец выглянуть из-под густой растительности на лице, перед ним открылся удивительный мир.
Сверху водная гладь казалась такой темной, как будто ныряешь в ведро со смолой. К тому же день выдался хмурый, серый – типичное первое декабря, – и Бергер особенно не надеялся рассмотреть что-либо на дне бескрайнего Балтийского моря. Однако свет, который все равно просачивался, преломляясь, сквозь медленно нарастающую ледяную корку, обнажал серо-зеленый мир морских формаций и плавно покачивающихся водорослей, производящих на него чарующее впечатление. Мимо проплыла маленькая стайка бесцветных рыбок, и Бергер прибавил скорость в пятиградусной воде. Он вспомнил то восхищение, с каким погружался в самые потайные глубины земного шара, бескрайние и загадочные. Наблюдая за тем, как меняется ландшафт дна, Бергер словно рождался заново. А дно все опускалось – без сомнений, он приближался к глубоководному участку.
Бергер не спешил, все время смотрел вперед, следил за тем, чтобы в поле зрения попадали самые отдаленные участки – так обычно учатся водить машину. Впереди пять-шесть метров отличной видимости. И вдруг он понял, что дна не видно. Оно просто исчезло. Бергер остановился, осмотрелся. Потом подплыл ближе. Действительно, дно как будто перестало существовать, сменилось бездонной глубиной.
Он оказался на краю. Странное ощущение, пропасть, в которую невозможно упасть.
Подумать только, он в Швеции, в стокгольмских шхерах, где все такое родное и знакомое, и вдруг эта бездна, за которой – полная неизвестность. Бергер понял, что ему лучше держаться подальше. Но, как это часто бывает, когда знаешь, что надо держаться подальше, он подплыл ближе.
Бергер заскользил над пропастью, посмотрел вверх, вниз. Ничего не увидел. Подождал. Лишь едва уловимое движение воды вдоль правой ноги, больше ничего. И тогда он осторожно поплыл вниз.
Сначала он не понял, что произошло, отметил лишь малейшее изменение состояния – лицу стало чуть холоднее, вот и все. Но потом сообразил, что стало не только холодно, но и мокро. Усы под маской медленно приподнимались и опускались, как водоросли на морском дне.
Маска пропускала воду.
Это не было похоже на логическое умозаключение. Его тело забилось в панике, в душу ворвался хаос и разорвал ее на части. Он словно погрузился в полный вакуум.
В стопроцентный холод.
Потом какими-то неведомыми путями к нему вернулся рассудок. Он обуздал свои хаотичные движения. Взял под контроль панику. Маску надо очистить от воды, это первое, чему учат на курсах дайвинга. Он попытался вспомнить, как это делается. Приподнял маску снизу, а сам посмотрел вверх и выдохнул через нос. Несколько раз повторил процедуру, пока не убедился в том, что маска более или менее очищена. Подавил вздох облегчения.
Потом огляделся. Посмотрел вверх, вниз, посмотрел вправо, влево. Только ни там, ни там ничего не было видно. Все направления словно растворились. И тогда Бергер понял, где оказался.
В толще воды.
Ни силы тяжести, ни силы выталкивания. Никаких движущих сил. Никаких опорных точек. Любое движение могло привести его к гибели, вынести на поверхность воды или увести в открытое море.
Сэм Бергер просто лежал в воде, в бескрайней пустоте, и каждое его движение могло стать шагом на пути к смерти.
Он полностью потерял ориентацию в пространстве.
Не видел ни дна, никаких других опознавательных знаков, которые подсказали бы ему, где верх, а где низ.
Ухватиться было не за что.
Он как будто оказался в самом центре мирового океана. Словно окончательно потерялся в пустынном бесконечном пространстве.
Зато ему удалось очистить от воды маску. С тех пор, как он пришел в себя и вернул способность здраво рассуждать, прошло всего несколько секунд. Вокруг него беспорядочно кружились пузырьки от его выдоха. На какое-то время Бергер завис в бесконечной пустоте. А потом его словно ударило. Так в голове зарождается мысль.