Крисп уставился в звездное небо. Не часто в пути ему удавалось насладиться сиянием ночного серебра. Он снял маску, покрутил в руках, решил привязать к поясу. Лучше уж так, чем на лице носить.
Как ни странно, тело попривыкло к ходьбе. Боль постепенно уходила, но не забывала о себе иногда напоминать. Затылок и вовсе перестал гудеть, если его не тревожить. Однако, сил практически не оставалось. Если сбавить шаг или передохнуть, то идти дальше не сможешь.
По стенам бродили сутулые тени, еще две стояло у ворот, больших и мрачных. Стражники, притаптывая землю то одной ногой, то другой, терли пальцы у разведенного костреца. Ливень прошелся быстро и совсем недавно, заставив продрогнуть до костей. Крисп посочувствовал солдатам и поймал себя на этом странном моменте. Не чувствующий жалости к смерти с состраданием отнесся к замерзшей страже. Может, дело в том, что он дрожал от холода тоже.
Стражник заметил странника и указал на него пальцем, несколько раз ткнув локтем в плечо напарника. Тот устало и лениво повернул голову, после — схватился за рукоять меча. Второй мельком глянул на алебарды, аккуратно приставленные к стене.
Легким движением сняв промокший капюшон, Крисп подошел к костру. Тоже присел и начал греть руки. Стража переглянулась. Один наклонился, второй так и продолжал держать руку на эфесе.
— Кто таков? Ворота ночью закрыты, — сказал продрогшим от холода голосом солдат.
— Бродяга. Когда вдруг ворота закрыты стали? — поинтересовался Крисп, пристально всмотревшись в огонь. Мысли его кружились вокруг истории в Топи и дома Мэба.
— Бродяга с мечом. Не дезертир случаем? — Сталь шоркнула о ножны, выдвинувшись на дюйм из них.
— Нет, с посланием шел. С юга. Эдаким послом-смертником сделали. Пропадешь — ну и черт с тобой, дойдешь — получишь денег. Я говорил, что через южные масмарские горы идти опасно, но каким маршрутом послали, таким и обязан ехать. — Постарался сделать леденящий взгляд более простым. — Эскорт весь перебили еще на подступах к Топи. Меня же вырубили в пылу сражения. Как очнулся — вокруг тела. Черт… Послание хотя бы не досталось этим ублюдкам. Сапоги мои не додумались снять.
Стражники снова переглянулись. Оба присели и с некой досадой уставились на Криспа.
— Через Топь шли? — изумленно спросил тот, что держался за меч. — Да-а, те горы хрен пройдешь.
— А я слышал о набегах в тех лесах. Говорят, местные с Топи сами грабят смельчаков, решивших по старой дороге пройти, — вмешался другой.
— Как приказали, так и исполняю.
— Верно, верно, — закивал стражник, — не нашего ума оспаривать указания сверху.
— Какое послание-то и откуда? — спросил другой, постукивая зубами.
— От карательной экспедиции императора. Подлинное доказательство смерти… — Нащупал рукой маску. — Каждого члена Нечестивой Семьи и письмо от командира. Оное в сапоге так и лежит.
«Черт, маска… Куда я ее во время набега спрятал?»
Стражники раскрыли глаза так, будто чудо узрели. Подозрительный защурился и всмотрелся в лицо Криспа, потом снова перевел взгляд на маску.
— Карательная экспедиция? — спросил он.
— Можешь спросить императора лично, — улыбнулся Крисп.
Сомнений у второго не было. Он удивленно смотрел на коричнево-черную маску. По его глазам бегали блики от костра.
— Ладно тебе. — Тыкнул под ребра локтем. — После такого пути еще с распросами приставать. Открывай ворота.
Подозрительный что-то фыркнул и, бросив напоследок недоверчивый взгляд, побрел к почерневшим вратам. Раздался металлический звук. Стражник колотил по стальным решетчатым пластинам. Звон стих, сменившись невнятной речью. Спустя минуту ворота со скрипом стали подниматься.
— Удачи. — Хлопнул по плечу стражник, сидевший у костра.
Крисп кивнул, с невероятным трудом встал и пошагал, смерив подозрительного холодным взглядом. Тот, в свою очередь, прищурился еще сильнее.
«Обошлось…»
Квадратные четырехэтажные здания возвышались над Криспом, освещаясь звездным полотном неба. Дорога вскоре вывела к воротам следующей стены. Внешнее кольцо Криспу казалось изрезанным узкими улочками, среди которых очень просто затеряться. В следующем его вниманию предоставлялась четкая структурированность застройки. Появилось множество более-менее широких улиц, вымощенных кирпичом, дома не представляли собой непонятной формы нагромождение халуп. По крайней мере, так выглядел центральный вход в город.
Кое-что оставалось неизменным: куча бочек, воняющие помои, канаты на дороге, ветхие телеги, тухлая рыба, бегающие свиньи, поющие пьянчуги и шлюхи. Жизнь города не изменилась и не изменится, как сильно его не вычищай.
В следующем кольце почти все так же, разница состояла лишь в форме домов и их высоте.
Крисп не искал ни таверну, ни бордель, хотя последнее все же рассматривал. Без денег особо некуда податься. А идти в таком виде во дворец опасно для жизни, тем более без сил. Спать на улице тоже равносильно не только тяжелому заболеванию, но и потере всех своих вещей, как, возможно, и жизни. Кое-какое место Крисп помнил. Только один человек мог помочь ему, дать кров и еду.
Сказать, что город изменился — ничего не сказать. Заплутать невероятно легко. Пристроек образовалось достаточно много. Немало и реконструированных старых зданий. Достроенные тоже имели место быть.
Сколько лет здесь Крисп не был? Точно и не вспомнишь. За зимами он толком не следил, особенно после того, как покинул дом. И теперь он возвратился, выполнив дело всей жизни, свое настоящее предназначение. Ему не давали покоя вопросы о том, как его встретят. Стал ли он чужой для всех? Сдержат ли обещание? Да и попросту, узнают ли его?
Рядом с портом почти ничего не поменялось. Если только стало еще больше халупок, нарастающих на несильно прочных домах. Иногда их сдувает ветром, иногда просто сгнивают и обваливаются. По крайней мере, так было во времена детства Криспа. Вдруг сейчас у архитекторов с самых низов появился опыт в постройке нерушимых комнатушек?
Вдоль бедно украшенной улицы с выбоинами в дороге расположились двухэтажные лавочки, тесно вросшиеся в стены своих соседей — больших зданий. Вывеска на одной из лавок показалась знакомой. Подойдя поближе, Крисп точно убедился в своих догадках. Это то самое место, которое он искал. Вывеска обшарпалась и потрескалась. Красные буквы ночью казались серыми, но и без видения цветовой палитры легко можно было определить, что сочность и яркость этой надписи давно остались в прошлом. Не вписывался в общую картину только лежачий рядом толстый человек, выглядевший как хряк, и храпел он подобающе — похрюкивая.
Внутри свет загорелся только после громкого стука в дверь. Открыл ее низкий и очень старый человек. На голове его надета дырявая шапочка с помпоном, в руках дрожал подсвечник с тускло горевшей свечой. Дряхлое и слишком худое тело потрясывалось, будто оно не могло устоять и постоянно искало опору.
Старик поднес свечу поближе к лицу Криспа.
— Кто ты? — спросил он дрожащим хриплым голосом, после чего откашлялся и еще сильнее укутался в свой шерстяной вонючий плед. — Лавка закрыта, а у меня ничего нет. Убийца? Вор? Стражник? Хоть представитель рыцарского ордена. Мне плевать, кто ты и как меня убьешь, мне недолго осталось, а вот у тебя появятся проблемы.
— Я ищу кров и еды. Денег не смогу дать, пока что.
— И с какой стати я должен тебе помогать, м? — Его шея вытянулась, тряся обвисшей кожей.
— Потому, что вам недолго осталось. Хорошее дело в конце жизни.
— Хорошие дела совершают хорошие люди, они тупы и поэтому дают собою помыкать. Я плохой человек, вали отсюда. — Махнул рукой и начал закрывать дверь.
Крисп подставил ногу в проем. Заспанные глаза старика округлились.
— Мы уже виделись, дядя Брэл. — Крисп подавил желание улыбнуться человеку из далекого прошлого.
Старик в ответ лишь презрительно прищурился, подпнул дверь и снова поднес свечу к лицу Криспа. Брови его сузились к переносице, проложив на лице новые глубокие морщины. Вспоминание затянулось.