— Допрашивал, но…
— Но?
— Странно, я думал, что останусь без руки или какой-нибудь другой части тела.
— Видно, ты сразу все выпалил. Так и надо. Лучше остаток дней прожить без лишних мук.
— Ты так говоришь, будто хорошо его знаешь.
Купец на несколько минут задумался.
— Знаю плохо, но слышал много. Знаменитая личность.
— Только я о нем ничего не слыхал, а знаешь, я много чего слыхивал.
— О, не сомневаюсь. О Сливовом Человеке говорят исключительно в преступном мире.
— Преступном мире?
— Я же говорил, что связался не с теми людьми. — Почесал подбородок, зашуршала борода. — Каждый, кто имеет дело с товарами, рано или поздно сталкивается с влиятельными личностями. Отказать им ой как тяжело, а если принимаешь их условия, то сам обрекаешь себя на возможную погибель. Некоторые добиваются успеха, но это не про меня.
— И кто эти личности?
— Их много. Самые влиятельные торгаши этого города, многие виконты, графы и так далее. Связался я здесь с одним… влиятельным человеком. Сраный Ричард Пари! Подставил, собака.
— Сраный! — прокричал только что проснувшийся Певун и замотал головой, а позже начал махать рукой и тихо навывать мелодию.
Рон не сразу осознал, о ком говорит Купец. Именно Пари предал его. Рон вспомнил своих друзей, вспомнил, как познакомился с ними и как потерял одного из них. Лучшего друга. А неизвестность того, что стало с остальными, делала еще больнее. Но окончательный удар нанесло осознание, что по факту сам Рональд обрек всех на погибель.
— Ричард Пари? — уточнил дрожащим голосом Рон.
— Он самый. Знаешь его?
— Да…
— Видно, с тобой та же история. Сочувствую.
Воцарилось молчание.
— Сейчас, должно быть, Сливовый Человек копает под него, не зря Пари засуетился, — прозвучал ободряющий голос Купца.
— От этого не легче.
— Зато посадят мерзавца, и его ждет та же участь, что и нас. Как бы прискорбно это ни звучало.
— Почему его прозвали Сливовым Человеком? Почему бы не называть по имени?
— Попробуй выговори его имя, язык сломать легче. А прозвали так из-за цвета его шляпы.
— Странная шляпа.
— Зарубежная мода. Точно не чиянийская, не знаю, какая. Может, Сливовый Человек единственный во всем Масмаре носит такую шляпу. Других я не встречал. Юг? Возможно. Не север точно. Хотя, юг тоже нет. Тогда восток или юго-восток. Там может быть что угодно.
— Кто же он такой?
— Никому толком и не известно. Те, кто его встречал, умирали на эшафоте.
— Как же о нем узнали тогда?
— Можно передавать послания. — Показал пальцем на окно.
— И зачем кому-то говорить с тем, кто уже мертв?
— Эх, многого ты не знаешь. Те, кто здесь, часто располагают нужной информацией. Чаще всего из-за нее сюда они и попадают.
Раздался звон цепей. Посвистывания и приглушенный смех доносились от лестницы. Через несколько мгновений показался бородатый стражник, за ним плелся, спотыкаясь, худой черноволосый человек. Замыкал процессию еще один солдат.
Камеру для заселения выбрали напротив. Отворили со скрипом дверь, основательно помучившись перед этим с замком. Швырнули очередного бедолагу со всей силы. Тот явно нахлебался песка после приземления. А бедолага ли он? Вдруг ужасный убийца? И бывают ли хуже? А может, такой же обманутый, как и Купец?
Рон какое-то время разглядывал, как бедняга поднимался со связанными руками. Почему-то только у него единственного с запястий свисала цепь от кандалов.
«Что же ты такого сотворил?»
— Видишь его? — как будто Купец прочитал мысли. — Это самый опасный парень из всех, каких только можно сыскать. Убийца, насильник, изменник, в общем, все самое скверное, что можно только совершить в жизни, совершил он.
— Его тоже вздернут на веревке?
— О, нет. В Чиянии скорее всего привязали бы к двум лошадям и разорвали на части. Здесь же все проще. Отрубят голову, — фыркнул и гортанно засмеялся. — Вот и жизнь, а? Вельмож и самых отъявленных мерзавцев казнят одним и тем же способом, а остальным веревку даруют. Какой можно сделать вывод?
Купец еще сильнее засмеялся. Рон только выдавил улыбку.
— Выпустите меня! — прокричал человек в кандалах. — Выпустите, я не виновен!
— Все мы так говорим… — произнес Купец.
Новый заключенный принялся стучать кандалами по прутьям, дополняя к зловонью, голоду, жажде и тьме еще и противный металлический лязг. Остальные терпеть долго не стали и принялись орать тоже, чтобы тот заткнулся, иначе порвут его на куски. «Интересно, как бы это у них удалось», — подумал Рон.
— Кому-то плаха, кому-то веревка. Знаешь, веревка промахов не делает. Кто знает, какой кому достанется палач. Но я бы предпочел плаху.
— Почему?
Купец чесал бороду, явно думая, что ответить.
— Дерьмо не сыпется, — подсказал кто-то напротив Певуна, который спал.
Купец поерзал.
— Могут счесть меня каким-нибудь знатным мужем, — заключил он.
— А ты не знатный? — удивился Рон. — Ты же на корабле плавал и торговал в другой стране.
— Главное — имя. Купец без имени ничем от простолюдина не отличается.
Рон осмотрел все тени, что сидели каждая в своей клетке, и поежился. Оказывается, они слышали все их разговоры, и не просто слышали, а тщательно прислушивались. По виду и не скажешь, глаз оных не видно, одни размытые пятна вместо приговоренных, но Рону казалось, что они все смотрят на него.
— Ладно, малец, пора спать. Темно как в погребе. — Купец развернулся и лег на бок.
Вскоре все воспользовались его примером. Действительно, все слышали, гады. Рон не мог уснуть. Боль в теле, резь в глазах, духота и вонь. Может, остальные привыкли к такой среде, но мальчишка только недавно здесь оказался.
Все вокруг залилось храпом. Да таким сильным, что Рон стал было надеяться на чудесное освобождение. Вдруг ему повезет, и стены осыпятся из-за храпа. Как бывает происходит с отъявленными разбойниками, удачливыми путешественниками и отъявленными пиратами. Им несказанно везет. Чем Рон хуже?
Надежды быстро потухли. Вскоре «спасительный» храп начал действовать на нервы. Мальчишка хотел уже закричать, но вовремя спохватился. Если те встанут, то ему точно не уснуть. Закидают песком или дерьмом, обругают так, что слезы не вытрешь до утра.
Рон оперся спиной о стену и уже сонными глазами рассматривал храпящие тени, вспоминая свои лихие денечки вора. Был бы сейчас Призрак с его отмычками. Он бы смог выбраться из такой передряги, да и остальных прихватить.
Неожиданно одна тень сильно задрожала. Рон заметил это мельком и тут же уставился на странное черное пятно. Оно медленно раздувалось и сдувалось. Спит, глубоко дышит. Мальчишка снова побрел взглядом. Снова та же тень задрожала, когда взор перестал на ней фокусироваться. Рон начал считать, что свихнулся, или смрад вызывает у него бред. Он пристально всмотрелся в тень.
Прошло много времени, но дрожи никакой не последовало. Рон уже почти дремал. Сонливость странным образом накинулась на него безжалостно и скоро. Как только он начал смыкать глаза, тень опять задрожала. Рон протер глаза. Ничего не изменилось — тень дрожит.
Мальчишка приподнялся и подполз к прутьям, чтобы лучше рассмотреть странное пятно. Как только он на четвереньках сделал несколько шажков, тень начала резко увеличиваться в размерах. Она разрослась так, что почти уперлась в потолок. Ей пришлось сгибаться, чтобы головой не удариться.
Рон и не подозревал, что в одной из клеток сидит такой гигант. Невероятно огромный и массивный. Мальчишка успел заметить, что на нем много одежды. А это странно, хотя странностей в последнее время произошло с ним очень уж много.
— Кто ты? — спросил мальчишка шепотом, стараясь не разбудить спящих.
Тень не двигалась. Огромное пятно стояло и что-то держало в руке. Держалась за железный прут.
— А ты? — донесся низкий голос от пятна.
— Я… я Рональд, — ответил Рон, не ожидая такого вопроса. По правде сказать, он вообще не думал, что этот человек заговорит с ним.