— Отправишься к князю Имберу. Научит он тебя чтить и семейные узы, и каково быть смиренным, — заключил император. — И еще. У тебя есть пять дней на подготовку. Поедешь сам, как простолюдин. Возьмешь лошадь, меч, теплую одежду и еды. Хватит нежиться, пора стать мужчиной, как твой старший брат.
— Да, ваше императорское величество, — процедил Айгос.
— Можешь идти. — Обта махнул рукой.
«Сурово. И давно пора. Самовлюбленный и напыщенный юнец, ухлестывающий за каждой девицей, готовой раздвинуть ноги, лишь бы на нее упала крупица внимания его императорского высочества великого князя Айгоса Вердона. По крайней мере, его брат — будущий император — не позорит честь семьи и умеет вести за собой людей. За героем, сокрушившим Дрорт, пойдут всегда».
Желваки на лице Агоса бешено забегали. Юнец отвесил небрежный и резкий поклон перед тем, как уйти. Его грозный топот слышали даже за пределами зала.
Все сидели молча. Император ерзал и чувствовал себя неуютно, явно давая себе отчет о минувшей вспышке ярости. Айгоса можно понять, но его слова не оставили отцу выбора. Да и какое это наказание? Получить земли не меньше прежних и стать связующим звеном между серверными королевствами и Масмаром. Если только гордость. Когда она уязвлена, тогда даже умнейший поступает как полный идиот.
— Прошу меня простить, — проговорила княжна. — Гонги, пойдем.
Вдалеке виднелись грозовые тучи. Низкие и темные. Они будто замерли. Но из-за пристального наблюдения Гонген выявил малейшее движение оных. Темное пятно разрасталось. Скоро пойдет обильный ливень.
Он стоял и смотрел в большое окно. Внизу открывался весь город как на ладони. Множество разнообразных домов, узких и широких улочек. И каждое кольцо отличалось от остальных. Чем дальше к периферии, тем хуже состояние. Только некоторые улицы, через которые проходили главные дороги, были более-менее обустроены. Те дома не выглядели вот-вот наровившимися рухнуть лачугами. Они имели вполне приятный и ухоженный вид. Градация ухоженности и благосостояния касалась и улиц. Чем дальше к границе города, тем грязнее и вонючее те были. Гонген представил источаемый ими запах, от чего невольно поморщился.
— А как считаете вы, сэр Гонген? — донесся знакомый сиплый голос.
Старый рыцарь совершенно не следил за ходом беседы. В вопросах религии он совершенно ничего не смыслил и разбираться точно не хотел.
— Ну, я… чту Всевышних, — ответил Гонген.
— Это несомненно похвально, но вопрос состоял в другом. Что ж, и этот ответ весьма подходит. Рыцарю достаточно веры, чтобы рука одного из Всевышних направляла его.
Гонген еще раз внимательно рассмотрел странного человека. Леди Киксвелл говорила об отмене своих занятий. Заменил ее вот этот бородач. Священнослужитель. Зачем княжне вникать в тонкости религии? Ее все равно ждет место, где исповедуются чуждые Масмару верования. К чему отравлять будущую жизнь?
Священник расселся в кресле с толстой книгой в руке, которую то открывал, то закрывал. Похоже, он и сам толком не знал то, во что верил, раз обращается к книге. Все кодексы ордена Алой Гарды Гонген знал наизусть, и ему совершенно не нужны были длинные трактаты. Любой мог сказать сходу. Лучше бы он преподавал правила рыцарской чести, чем какой-то невежа никому ненужную религиозную доктрину.
Старик имел длинную седую бороду. Один глаз не двигался и мертвенно смотрел перед собой. Его зрачок расширен, а в уголках глаза все заплыло красными нитями капилляров. Другой, левый, полуприкрыт. Он медленно скользил, посматривая то на Гонгена, то на княжну, то взором устремлялся в книгу.
— Всевышние пришли из тел смертных. Именно ими возделано то, чем мы пользуемся и по сей день. — Он обвел рукой вокруг себя. — Деревья, железо, ткани. Множество вещей и способы их получения даны нам Всевышними. И каждый истинный уроженец Масмара несет частичку их крови через века.
Йони сидела среди подушек и внимательно слушала священника. По крайней мере, делала вид. Конечно, ее занимают мысли о произошедшем. Утро выдалось безрадостным, а для кого-то и вовсе катастрофически паршивым.
— И каждый, берущий какое-либо ремесло, отдает дань уважения Всевышним, ибо его судьбою они управляют.
— А великими княжнами тоже управляют? — поинтересовалась Йони.
— Ну-с… Всевышние направляют и помогают. Императорская семья пользуется их особым вниманием. — Нервно погладывал на Гонгена.
После недолгой паузы священник очухался и продолжил дальше выливать из себя поток ненужных слов. Рассказывал о том, что послужило созданию Масмара, ради чего бились во времена Грандиозной Войны. По его словам тогдашними врагами почти всех нынешних королевств были приспешники Разрушителя, Всевышнего, предавшего тридцать собратьев.
В дверь постучали. Все переглянулись. Стук повторился. Заметив растерявшегося священника, Гонген взял на себя смелость ответить и пригласить войти. Дверь открылась и в комнату вошел юнец с слегка искривленным носом и волосами цвета каштана. На нагруднике изображена гарда, на плече свисал плащ.
— Ваше императорское высочество. — Поклонился княжне. — Мое имя Томас Блум. Я рыцарь ордена Алой Гарды. У меня срочное донесение сэру Гонгену Смертоносцу.
Йони глянула на старого рыцаря в поиске поддержи. Она растерялась не меньше священника, судорожно бросавшего короткие взгляды левым глазом.
— Тогда выкладывайте в чем дело, сэр, — сказал Гонген.
— Наша беседа должна пройти приватно. Это касается судьбы всего ордена.
— Мой долг — всегда защищать ее императорское высочество. — Задернул нос. — Не могу ее оставить.
Томас Блум покосился на встревоженного священника. Тот заметил, что на него смотрят уже двое рыцарей. Крякнул, встал, поклонился, с извинениями засунул книгу в кожаную сумку, которая свисала у пояса; спрятал руки в широкие рукава и вышел из комнаты. У двери успел заверить княжну, что вера требует времени, поэтому спешить не стоит, и сегодняшнее занятие окончено. Йони уже была отвлечена полностью разглядыванием своих нарядов.
— Теперь-то расскажешь, наконец, что стряслось? — спросил Гонген.
— Пески, — произнес Томас.
Воцарилось недолгое молчание.
— Какие еще пески?
— Те самые, сэр Гонген, те самые… — Томас стер с шеи пот. — Из-за которых началась многолетняя война. Сейчас о том времени мы говорим как о Грандиозной Войне.
— Да знаю я, — буркнул Гонген. — Сегодня всех только прошлое и интересует.
Молодой рыцарь вопрошающе поднял бровь.
— Не важно. Что с Песками?
— Они начали движение. На юго-востоке появляются волнения. Все повторяется как и в тот раз.
— Кто его знает, как там было? Тысячилетие или два назад.
— Однако, есть история. Литописи, сказания, руины — на все это глаза не закрыть.
— И не пытаюсь. — Гонген беззвучно пошевелил губами, пытаясь подобрать слова. Предположив, что выглядит как идиот, издал продолжительный звук перед своим вопросом. — Как давно?
— Как давно что? — переспросил Томас, сдерживая ухмылку.
— Как давно Пески начали движение?
— Буквально месяц назад, судя по посланию.
— И уже волнения?
— На момент написания весточки всего лишь месяц назад, на сегодняшний день полгода или больше. Расстояния до ужаса велики. К тому же южные народы очень трепетно относятся к этому…
— Знаю, знаю, — перебил Гонген. — Вечно с ними так: одни суеверия. Подул ветерок сильнее — и уже смертный час настал, пора в кочевники.
— Суеверия или нет, но на границе Масмара пропустили гонца с личным посланием к императору.
Гонгена встрепыхнуло.
— Думаешь, будет новая война?
— Все зависит от решения императора.
— Мы оба знаем его ответ.
— Тогда точим мечи и выполняем наш обет. Вы помните ту клятву?
— Защищать рода героев, тех, чьи серца привели к победе в Грандиозной Войне, — гордо произнес Гонген, хотя понимал, что многие слова подзабыл. — Я этим как раз занимаюсь.
— И орден благодарен вам за это.