Лестница. Кривые деревянные доски, потресканные, с засохшими разводами крови. В глазах появлялась резь, когда Рон внимательно что-либо рассматривал. Моргание не помогало. А просто закрыть глаза нельзя.
Приговоренных вели по длинному коридору без окон. Голые стены с вырезанными из камня изображениями пыток. Фигуры мучающихся людей стояли на невысоких пьедесталах. Один горел в огне, искривив лицо от ужаса и боли, второму отсекала голову гильотина, третьему отрубали мечом, четвертого разрывали кони. Рональд решил закрыть глаза. Сам не зная, из-за рези в глазах или от нежелания видеть эти каменные фигуры.
— Один художник рассказывал, что искусство обладает силой влиять на человека. До этого момента я считал это чушью, — произнес кто-то.
Рон почувствовал толчок слева.
— Не споткнись, — сказал Купец.
Открыл глаза вовремя. Перед пареньком появилась еще одна лестница. Эта была намного больше предыдущей. И состояние ступеней тоже отличалось. По этим шагать можно без опаски, свернуть шею от падения не удастся. Что не радовало.
Наверху окна. Множество окон и дневной свет, серый, как обычно бывает осенью в столице. Глаза он резал с двойной силой.
Идти оставалось недолго. Стражники свернули за угол, прошли к небольшой двери. Один из них, толстый и неуклюжий, достал связку ключей и открыл зеленоватого цвета металлическую дверь. Скрип выдался знатный. Рона полностью пробрало. Может, так оповещает смерть о своем прибытии?
Первое, что заметил Рональд, — это несчетная толпа людей, скопившаяся вокруг круглого каменного эшафота. К нему вела дорога из таких же цельных блоков. Рон, щурясь от рези в глазах, опустил голову. Толпа кричала, кидалась гнилыми фруктами и овощами. Мальчишка отдал бы все, лишь бы оказаться отсюда как можно дальше.
Мельком бросив взгляд вперед, Призрак увидел двух палачей. Первый держал в руке меч. Широкий клинок и квадратное острие. Меч Правосудия, не иначе. Однажды Рону довелось увидеть казнь над каким-то знатным торговцем. Мальчишка был готов биться об заклад, что отсекли тому голову именно этим мечом. Второй палач не имел при себе ничего. Его инструментом были виселицы, угрожающе стоявшие за спиной своего мастера.
— Три веревки, — заметил Купец. — Значит, двоим суждено отдать головы стали.
Рон дрожал от страха. Он хотел ринуться в сторону и бежать со всех ног, расталкивая толпу ревущих людей, похожих на животных. Заметив пристальный взгляд стражника, державшего руку на эфесе меча, порыв мальчишки сошел на нет. Облегчение принесло то, что Купец, здоровенный бугай, сглатывает слюну все время. Желваки на его лице ходили ходуном. Смерти все страшатся.
— Стойте здесь, — спокойно произнес один из стражников.
Солдаты окружили приговоренных со всех сторон. Палачи стояли неподвижно. На эшафот взошел человек в длинной рясе с седой каймой волос вокруг вспотевшей лысины. Толстощекий и морщинистый старик нес в руке большой свиток со свисающей лентой.
Толпа замолкла, когда человек поднял руку.
— Приговор, — прошептал Купец. — Пора всем тайнам стать явными миру.
— Время вершить волею Всевышних возмездие за деяния нечистые! — крикнул старик.
Толпа вновь заревела.
Стражник с туповатым выражением лица шел впереди, гордо держась за кожаный пояс обеими руками. Он рассказывал о том, как впервые дрался мечом, как проходил испытание на вступление в ряды гвардии, как сильно по нему скучает жена, когда тот на службе.
Крисп давно абстрагировался. Шел молча, размышляя о своем сне и вспоминая путь, который удалось преодолеть до Города-шести-стен. Иногда поглядывал на Арри. Ей стало лучше. Бледное с утра лицо приобрело живой оттенок. Она казалась растерянной.
— А когда узнал о том, что произошло в особняке графа Норгера, то ушам своим не поверил, — рассказывал стражник. — Тщательно спланированное нападение, увенчавшееся успехом. А кто исполнитель? Не поверите! Дети! Простые оборванцы, попрошайки. Возможно, с последнего кольца. Одного успели прибить на месте же, поднимавшего шум.
Крисп заметил, как Арри внимательно слушала рассказ стражника с широко раскрытыми глазами.
— Двое других ускользнули, а последний, сам убийца, пойман. Граф Норгер был готов с него кожу живьем снять, а перед этим вбить под ногти столько игл, на сколько у него хватит денег. Да, я так и слышал.
— Как он выглядел? — выпалила Арри.
— Кто, ваше высочество? — удивился стражник.
До этого Арри не говорила ни слова. Крисп же только кивал головой, когда болтовня стражника прекращалась, а лицо того приобретало вид вопрошающего дурачка.
— Тот, кого поймали. — У нее появилась странная отдышка. Слова прерывались, кулаки сжаты.
«Что-то здесь не то».
— Не видел, ваше высочество. К тому же, вы сможете разглядеть его на весьма близком расстоянии.
«Не вышло бы все это боком».
— Имя… — Глубоко вздохнула. — Как его имя?
— Э… ваше высочество, я не знаю, — признался солдат, почесав в затылке. — Перед казнью оглашают имена приговоренных и их согрешения. — Он озадаченно взглянул на Арри. — С вами все в порядке?
«Плохо дело».
— Весьма. — Крисп положил руку ей на голову. — Мне тоже хотелось бы знать в лицо того, кто убил сына графа Норгера. И единственное, что можем мы сделать — это высказать свои соболезнования. Так, Арри?
Она молчаливо кивнула. Ее глаза смотрели в пустоту, лицо снова побелело. Крисп встрепыхнул дочь за плечо.
— Идем.
Толпа вовсю выла. Крисп вежливо поклонился всем присутствующим и уселся на свое место как в полюбившееся ему кресло. Арри присела справа. Слева же расположилась племянница, вздернув носик. За ее спиной неподвижной тенью стоял Гонген, не спускавший взгляда с Криспа.
— Дядя, Арри. — Княжна слегка повернулась. — Вы опять опаздываете.
— Вступительная речь, как видно, не для вас? — вмешалась императрица, умастившаяся рядом с дочерью.
— Она слишком утомляет, — ответил Крисп.
— Верно! — раздался голос сзади. — Давно пора оглашать о содеянном!
— Мы соболезнуем вашей утрате, граф Норгер, но следует соблюдать традиции. — Императрица на него и не взглянула.
Крисп из любопытства обернулся. Арри мельком бросила взгляд назад тоже.
Граф Норгер единственный из гостей находился в доспехе. Гладко выбритое лицо, яростный взгляд, коренастый, смуглолицый. Он сидел, уперев большие кулаки в колени и расставив ноги. Крисп услышал, как тот нервно стучит сапогом. Его взгляд какое-то время был устремлен на эшафот.
— Кто вы? — раздраженно спросил граф Норгер.
— Крисп Вердон.
Норгер окинул Криспа оценивающим взглядом, что-то фыркнул под нос и снова уставился на эшафот.
Крисп почувствовал, как кто-то потянул его за рукав. Это была Арри. Она испуганно переводила взгляд то с разворачивающегося зрелища на эшафоте, то на Криспа.
«Только посмей выдать, что ты кого-то из приговоренных знаешь!»
— Что случилось? — спокойно спросил Крисп.
— О… Вы…
— Пока ты не сказала какую-нибудь глупость, хочу тебя предостеречь. — Взял ее ладонь и крепко сжал. — Не выказывай неуважения тем, что хочешь отвернуться. Смотри. — Голос Криспа перешел на шепот. Он наклонился ближе. — Привыкай видеть смерть, или она придет незамеченной.
Бордовый навес, укрывающий от возможного ливня присутствующую знать, хлопал тканью на ветру. Толпа вокруг замолкла. Воцарилась тишина. Старик в центре эшафота опустил вознесенную до этого руку и принялся читать.
— Голь Трант! — крикнул старик. — Убийца, вор, насильник, изменник! Высшая кара назначена ему. Голова на отсечение! Вырезал множество людей, надругался над женщинами и их детьми, обкрадывал торговцев на пути к столице! Прими же смерть!
Призрак осмотрел стоявших рядом с ним приговоренных. Глаза попривыкли к рези. Мальчишке было любопытно, кем являлся этот по-настоящему ужасный человек. По сравнению с ним, проступок Рона казался каплей в море злодеяний.