— Мне нужно обратно, — сообщил Рон.
— Корабль плывет в Чиянию, — повторила Диана.
— Мне все равно. — Поднялся. — Капитан, разворачивай посудину!
— Прости, парень, ты мне не указ. — Оскалился золотыми зубами.
Ночь. Тиха и спокойная. Ветер несильно заставлял хлопать паруса. Мачты поскрипывали. Всю палубу осветили фонарями еще в сумерках. Кок наварил всем каши и рыбы, выделил по ломтику твердого, как камень, хлеба. Все расселись группками по палубе. Рональд находился у носа корабля. Один лишь капитан предпочитал и дальше стоять у штурвала на корме.
— Рассказывал мне брат, как однажды попал в одну деревушку. Странствовал наемником, сопровождал каких-то торгашей. Не один-то, дело понятное, с ним еще трое. — Выпил эля. — Первым делом отправились в таверну промочить глотки. Без этого никак. Торгаши выпили по глоточку и почапали в свои комнаты. Ну, остальные-то не такие тюфяки, напились хорошенько. После такого обычно и начинаются нужные разговоры.
Трактирщик попросил о помощи. Наплел сказку о том, что потерял недавно в лесу свой сундук с приданым дочке. Откуда сундук, и как потерял, не разъяснял. Пьяные все были, поверили на слово. Соблазнил тем, что могут взять из сундука все, что угодно, лишь бы его притащили обратно в деревню. Говорит, мол, память это для него. Семейная вещица. Почему сам не пошел? Черт его знает. Вот и послал четырех дуболомов.
Еще в деревне на пути встретили старуху. Та чуть ли не на колени упала, умоляя не ходить в лес. Те в ответ и не взглянули на нее. Вбили себе в голову идти, вот и шли.
— А чего эт бабка отговаривала? — спросил кок.
— Не простой лес, дурья твоя башка!
— Ничего не дурья. Чего это она упала в колени? — не унимался кок.
— Да завалитесь оба! Одну и ту же историю рассказываешь, а ты одно и то же при этом спрашиваешь, — сказал один из матросов, о котором все думали, что тот спит. — И так все знают — подохнут все, кроме твоего братца, поседевшего от страха.
— Заткнитесь все! — послышалось с кормы. — Ни черта не вижу, а вы еще шумите, как стадо тупых баранов!
Рональд мысленно согласился с капитаном. Небо закрыло тучами. Ничего не было видно. Черная вода еле слышно билась о киль.
Один из матросов затянул новую историю, теперь про безрукого лодочника. В отличии от остальных фольклорных морских злодеев, он не утягивал на дно, а вселялся в одного из команды корабля. По происшествию нескольких дней тот, в кого вселился безрукий лодочник, сгнивал у всех на глазах. И если не убить собрата, а потом не сбросить в воду, то на корабле появится чума.
— Видел я такое, — продолжал рассказчик. — Слег один в койку. Продержался несколько дней, кожа стала гнить, а в трюму появилась мерзкая вонь. Тогда-то он и рассказал, что утром увидел недалеко от корабля лодку и человека в ней. Странный безрукий старик стоял неподвижно и смотрел на бедолагу.
— Я слышал, что от него можно откупиться, — заявил кок. — Нужно отрубить палец, и тогда останешься жив. Плоти лодочник хочет, вот ты ему и даешь, якобы в плату.
Море разволновалось. Корабль стало сильно качать. Рону в лицо ударил резкий порыв ветра. Паруса во всю надулись. Мачты заскрежетали.
— Спустить паруса! — рявкнул капитан, выворачивая штурвал.
Корабль слегка развернуло. Вскоре его нос резко поднялся. Волна издала такой звук, будто разнесла киль в щепки. Рональда бросило вперед, к корме. Проскользив на боку, повернулся и получил в лицо множество водяных брызг.
Матросы суетились, тянули и отвязывали канаты.
— Белка! — крикнул капитан.
— Да, капитан?! — донеслось откуда-то с верхушки мачты.
— Что ты видишь, черт тебя дери?!
Молния осветила море. Вскоре раздался гром.
— Воронка! — закричал Белка.
— Воронка! — крикнул капитан, то ли остальным, то ли себе. — Поднять паруса! Чертовы мерзавцы, что вы, сукины дети, делаете?! Поднять все паруса!
Ветер выл и царапал лицо. Рон кое-как встал. Новая тряска. Чуть не свалился в воду. Корабль дернуло вперед, отчего мальчишка проскользил по палубе пару метров и ударился о деревянные ступеньки.
— Иди к черту! — рявкнул матрос, перепрыгивая развалившегося Рона. — Сухопутная крыса!
Рональд встал на колени и пополз к люку, ведущему в трюм. Мачта резко заскрипела. Дернулась. Натянулись канаты. Раздался треск креплений. Белка со скрипом полетел вниз. Кое-как зацепился за канат и соскользил по нему, ударившись о борт. Рон прополз к борту. Белка кое-как ухватился за край. Мальчишка протянул руку, но не дотягивался. Хотел было позвать кого-либо на помощь, но слова застряли в горле. Когда он повернулся, на его глазах волной смыло двоих матросов в воду. Рональд глянул в испуганные глаза Белки.
— Прости, — проговорил Призрак. — Прости меня.
Мальчишка пополз обратно к люку. Корабль снова ударился об очередную волну. В лицо ударила вода. Рона подняло и швырнуло за борт.
Уютное гнездо
Всюду тихо. Маячивших совсем недавно слуг не видно. Гонген шел по просторному коридору. У некоторых колонн стояли стражники, безразлично смотрящие в пустоту перед собой. «Уже вечерние», — подумал Гонген. Путь до знакомого повара был весьма близок. Только несколько поворотов в этом проклятом лабиринте отделяли Гонгена от свежего жаркого, пряного вина и очередной порции сплетен.
Он свернул за угол. Колонны, высокие окна, шум факелов. Пол из мраморных плит покрыт длинным ковром. Гонген протер шею и не заметил, как на его пути появился человек.
— Приветствую, сэр, — голос Томаса Блума.
— Ты еще здесь?
— Его императорское величество любезно согласился выделить мне скромные покои.
Гонгену все меньше хотелось продолжать разговор. По правде сказать, его вообще противил вид этого юнца, собачонки, посланной вернуть старого волка к хозяину.
— Надеюсь, ты скоро отправишься обратно, — сказал старый рыцарь и продолжил идти по своим делам.
— Скоро, очень скоро, сэр, — согласился Томас Блум.
Фальшивый голосок юнца заставил Гонгена рыкнуть. Рыцарь на секунду почувствовал пленяющее желание вгрызться в шею Блуму подобно волку. Удержало его значительное расстояние до потенциальной жертвы. Напоследок бросив недовольный взгляд в след уходящему Томасу, Гонген свернул за угол.
Повар оказался на месте. Половина его товарищей ушла, остальные домывали посуду и прибирались в коморке, которую называли кухней. Гонген никогда не мог понять, как они в таком миниатюрном помещении умудрялись готовить буквально сотни блюд за день. К тому же недавнему пиру мастера вкуса подготовили все основательно. Только бери и накрывай на стол.
— А, сэр Гонген! — Протер руки полотенцем. — Из-за ее императорского высочества вам несладко приходится.
— Держусь. — Сел на давно знакомый стул. — Насыпь чего-нибудь с мясом, Луи. И вина тоже.
— Сию минуту.
Луи принес на блюдце жареные свиньи ребра, бутыль вина и нарезанный тонко сыр. Поставил на стол, тут же налил вино в кубки, шутливо заметив, что кубками пользуется только элита. Гонген уже вовсю ел свинину, жир стекал по его усам и бороденке.
— Похоже, вся эта канитель с убийством графа Норгера не прошла мимо вас, — предположил Луи.
— Всех подняли на уши. Ходили прихвостни чудака с большой шляпой. Расспрашивали обо всем и все записывали. Слово в слово, как я понял. К тебе не наведывались?
— Слава Всевышним, нет.
— Не мог мальчишка убить графа. Просто смешно. — Указал обглоданной косточкой на Луи. — Кем бы ни был убийца, он настоящий мастер своего дела. Поэтому его не найти. Ему незачем оставаться в городе.
— Если нет другой цели, — заметил Луи. — Мне кажется, что сбежавший мальчишка и убийство графа связаны. Я не специалист в таком деле, но сбежавший паренек и неуловимый убийца — марионетки.