— Зачем идти в такую даль? — поинтересовался Смут.
— В сфоих кршаях я лучший в сфоем деле, — ответил с набитым ртом Бьорн.
Трактирщик подкинул дров в камин.
— Дошли до меня слова масмарцев о турнире скальдов, — продолжил он, прожевав.
— Бардов, — поправил кто-то.
— Бардов, — помедлив, согласился Бьорн. — Но я скальд. Сыскать славы в своем деле я желаю. Вот причина моего прибытия на юг.
— Почему ты пошел не по Прибрежному Тракту? — спросил Джо. — Безопасней дороги нет.
— Я никого не боюсь.
Все засмеялись.
Половину лавки занимал Бьорн, другую — его секира. Гонген и Смут сидели напротив. Остальные, кто хотел послушать историй или просто напиться в компании, уселись за ближайшие столы. Среди них бегала жена Джо, едва успевая наполнять кружки элем.
— Ты был на севере? — спросил Бьорн Гонгена.
— Бывал когда-то.
«На войне».
Северянин покивал головой.
Сидели так до самого вечера. Бьорн рассказал несколько историй. В основном про подвиги северных богов, когда те ходили по земле среди людей. Иногда и Смут касался своего прошлого, заметно приукрашивая достижения. Гонген же больше всего говорил о войнах, в которых участвовал.
— Слышал я о Гонгене Смертоносце. Он тоже участвовал в двух войнах. И воевал на севере. — Бьорн странно покосился на старого воина.
Все вокруг перевели взгляд на Гонгена.
Молчание.
«Добрались…»
Гонген напрягся. Его нашли довольно быстро. Подослали рыцаря из ордена, чтобы покончить с ним раз и навсегда? Нет. Такую гору Гонген бы запомнил среди «своих». Наемник. Почти такой же, как и Смут. Кто тогда за этим стоит? Блум не знал о том, что Гонгена везут в Бартеграду. Знать мог лишь Ричард Пари. Заметив пропажу своего товара, как истинный торговец он спустил своих псов. Не каждый день у него пропадает лучший мечник Масмара и герой двух войн.
«Знал же, что оставаться надолго нельзя».
Рука ухватилась за эфес меча.
— Тебе я проиграю, — произнес Бьорн. — Но если хочешь битвы, я готов.
— Кто послал тебя? — процедил Гонген.
На лице северянина он прочел удивление. Слишком естественной была эта реакция. Среди льстивых господ во дворце старый воин приобрел некие навыки и мог кое-как отличать подлинное от наигранного. И все же руки с меча не убирал.
— Никем я не послан.
Не лжет. Не отличаются верзилы умением хорошо лгать. Однако, весть о сбежавшем рыцаре разойдется быстро.
«Нужно убираться отсюда».
Гонген резко встал и направился в свою комнату. Собрал все самое необходимое. Спустился и заплатил трактирщику. За это время никто не произнес и слова. Более того, все сидели на своих местах и не двигались. Многие ухмылялись.
Гонген вышел на улицу. Дойдя до своего коня, взвалил поклажу и оседлал его. Второго он успел выгодно продать еще вчера.
Пустился в галоп.
Одни равнины вокруг. Редкие скопища валунов маячили в далеке. Утреннее солнце тускло освещало снежные пики гор на горизонте.
Гонген еле держался в седле: не спал всю ночь. Пора устроить привал. Погоня какая-либо будет навряд ли. Спешился, скинул сумки. Взял плащ, улегся и накрылся им. Можно немного вздремнуть.
Заснуть никак не удавалось. Мысли о преследовании его отпускать не желали. Он долго ворочался. Постепенно дремота окутывала рыцаря. Хоть что-то. Заснуть в итоге получилось.
Как только солнце достигло зенита, Гонген поднялся. Свернул все и вскинул на коня.
Ему приснился день, когда его подставили. Приснился Блум, приснилась темница, приснился Сливовый Человек. Больше всего Гонгена бесило то, что даже во сне он не смог ничего изменить.
Горы постепенно вырастали. Прошло несколько дней пути. Бескрайние равнины сменились лесами. До лесов близ столицы этим еще далеко. Те древние, стволы древьев даже не обнять. Окружающие Гонгена, по сравнению с ними, походили на кусты.
Невольно он вышел к Прибрежному Тракту. Через леса идти — не дело, да и еда заканчивалась, на тракте хотя бы полно торговцев.
Первыми встречными за несколько часов пути оказались невысокий старик и мужик, тащущий на спине корзину. Это те самые торговцы, которыми должен кишить тракт — лучшее место для торговли. Закупаешь товар, путешествуешь с севера на юг и обратно. Если не продал все по пути, то можешь быть уверен, что в городе продашь остальное.
За еду торговцы цену завысили. Скорее всего, ее у них самих не больно много было.
— Куда путь держишь? — задал старик привычный вопрос.
— На север, — ответил Гонген.
— Мы из Щитоносного к Городу-шести-стен. Неприятно возвращаться в траур.
— Потеряли близкого?
— Хвала Всевышним, не мы. Проезжал гонец, обмолвился словцом. Вести скверные нес. Императорская дочка таво, ну… погибла. Тяжкая ноша.
Сначала Гонген не поверил словам старика, но не лгал тот. Зачем тому врать?
Гороло сдавило. Та самая княжна, малявка, что мешалась вечно под ногами, мертва. Гонген побледнел. Его ладони вспотели, желваки на лице ходили ходуном.
— Как погибла? — выдавил старый воин.
— Убита.
— Нечестивцем, — добавил смуглокожий мужик, по-видимому, сын старика.
Молчание.
— Их всех перебил герой Масмара, — произнес Гонген.
— Как видно, не всех. — Старик хлопнул по плечу сына. — Удачи, путник. Да не постигнет тебя подобное горе вовеки.
На пути к Щитоносному Гонген встретил еще нескольких купцов и два отряда солдат. Местные стражи порядка на главной торговой артерии Масмара. Желание отомстить Блуму, магистру и всему ордену не пропадало. Их он винил в смерти княжны. Однако не в его силах что-то изменить или утолить жажду мести.
Щитоносный расположился между двумя скалами, частично поросшими кустарником и невысокими деревьями. Вокруг города тесно уместились лачуги и хижины. Простой люд, бедняки, зарабатывающие на жизнь мелкой торговлей. Если масмарская столица хоть и делилится на шесть колец, она хотя бы функционирует как одно целое, Щитоносный же представляет слияние двух городов: непосредственно самого города и трущоб вокруг него. Между ними связь как таковая отсутствовала. У городских стен Гонгена остановила стража. Толпились рядом и бедняки, ищущие помощи.
— Проваливай отсюда! — буркнул стражник.
Их Гонген насчитал около десятка. Все в доспехах, со щитами, мечи у пояса, кто-то стоял с пиками. Щитоносный позаботился о том, чтобы в него не ворвалась разъяренная толпа. И видно, почему он так себя обезопасил.
— Вы отнимаете у нас почти все запасы, но не можете помочь, когда того просим мы! — кричал кто-то из толпы. — У меня больна жена и две дочери! У других, кто стоит сейчас здесь, тоже больны родные! Нам нужна помощь! У вас есть все лекарства! Впустите нас!
Остальные поддерживали оратора недовольными выкриками в адрес стражников. Те безучастно и устало взирали на этих людей. Похоже, происходило подобное часто.
— Что встал?! Проваливай! — Махнул рукой стражник. — Без соответствующей грамоты в город не пройдешь.
— Какая еще грамота?
— С печатью князя Ульфгара Харга.
— И эту грамоту можно получить лишь за этими стенами, я прав?
— Либо в столице у соответствующих положению господ, — процедил солдат.
Гонген выругался и повернул обратно. Среди этих трущеб должна найтись хорошая таверна или даже бордель.
— Они никого не пустят, — произнес кто-то.
Молодая испачканная в грязи женщина.
— Никого из нас не пускают, — продолжила она. — Вы с юга?
Отвечать Гонгену не хотелось. Он чуть ли не проехал мимо. Остановился.
— Здесь есть бордель? — спросил он.
Женщина слегка поникла.
— За тем зданием узкий переулок. Езжайте к нему. Сами увидите.
Не обманула. Обшарпанная красная вывеска болталась на ветру. Здание небольшое и в неплохом состоянии. По совместительству еще и таверна.
Вошел внутрь. Подошел Гонген к стойке и сел на табурет. Людей внутри было навалом. Смех, постоянные разговоры, в которых и слова не разобрать. Всюду ходили полуобнаженные женщины и разносили выпивку.