ХХХ
Они вышли на городской бульвар и Сергей сразу подумал: «Москва!». Обернувшись, он разглядел знакомую арку вестибюля станции метро Кропоткинская. Люди спешили по своим делам, на лавках сидели горожане всех поколений. Мамы неспешно гуляли с колясками, укатывая спящих малышей; дети постарше, щурясь от солнечных зайчиков, облизывали мороженное. По края стояли тележки, шла ленивая торговля варёной кукурузой, газированной водой, жареными сосисками и сахарной ватой. Вдали, в противоположном от метро конце бульвара, слышались звуки баяна. Можно было разглядеть пританцовывающего между лавками баяниста и стоящих напротив ненадолго остановившихся прохожих.
– Мы снова в Москве?
– Да, пора возвращаться. Давай пройдёмся, поговорим. Что ты думаешь о семействе Красновых?
– Ну что. Родил сына, построил дом. Дерево наверняка посадил? Колодец своими руками вырыл, можно не сомневаться, – Сергей ёрничал.
– И дерево и колодец. Кстати, колодец он вырыл не себе. Своему школьному учителю. Узнал, что нужно, приехал и вырыл, – Ангел снова перешёл на этот стиль, когда каждое слово произносил отчётливо, словно в укор Сергею.
– Может я бы тоже вырыл, если знал кому.
– Ууу, что же ты у себя в деревне не помог Нине Петровне? Года четыре назад ты узнал, что она печку будет белить. Она тебя, конечно и не звала. Но ты мог задержаться на день. Однако… сказал, что дела в Москве ждут и быстренько собрался.
Сергей хотел возразить и уже надул грудь, но Ангел смотрел на него с таким сожалением, что Сергей выдохнул, ведь по существу ответить было нечего.
– Да, мне видно всё. А ещё я знаю, что тогда, на обратном пути, ты целых 10 минут размышлял о том, правильно ли ты поступил. И даже хотел вернуться.
Они прошли по бульвару до баяниста. Задорный мужчина средних лет виртуозно исполнял известные каждому прохожему шлягеры. Он покачивался во все стороны и пританцовывал, насколько позволял ему массивный инструмент. Нигде не было открытого кофра или перевёрнутой шляпы, но зрители и прохожие складывали монетки, а иногда и бумажные купюры, прямо на асфальт перед ним. Так сделал мужчина с дипломатом, проходящий мимо. Он на секунду присел, положил купюру в 10 рублей и прижал её лежащими рядом монеткам. Потом встал, с улыбкой кивнул баянисту и зашагал дальше.
Сергей остановился. Около шляпы подпрыгивая и кривляясь, неумело танцевала маленькая девочка лет трёх. Своими ужимками она умиляла и прохожих, и баяниста, но более всего своих родителей. Молодые папа и мама стояли поодаль, держась за руки. Мама улыбалась, переходя на звонкий смех, иногда прислоняя ладонь к губам, словно пытаясь скрыть от прохожих своё счастье. Папа, придерживая у ноги небольшой розовый самокат, выглядел совершенно довольным.
– Один человек способен подарить так много радости, – Ангел покачивал головой. – Музыка! Без неё очень трудно, иногда почти невозможно, достичь гармонии. Жалко, что ты бросил гитару.
– Да…
– Положи музыканту немного денег.
– Но у меня нет.
– Есть, в кармане.
Сергей пощупал рукой задний карман брюк и обнаружил там свой кошелёк. Достав купюру небольшого номинала, он подошёл к кучке мелочи, и повторил сделанное мужчиной с дипломатом. Потом вернулся к Ангелу.
– А ребёнку карамельку. Только родителей спроси.
Сергей, глядя на Ангела, недоверчиво стал ощупывать накладной клапан рубашки, потом брюки и обнаружил несколько карамелек с изображением клубники. Ангел кивнул ему на ребёнка.
Взяв конфету за кончик фантика так, чтобы её было видно, Сергей показался перед молодыми родителями и продемонстрировал им конфету, изобразив на лице немой вопрос. Родители, быстро переглянувшись и пожав плечами, одобрили. Сергей протянул девочке карамельку, она посмотрела на родителей, те утвердительно кивнули. Маленькая танцовщица взяла угощение, осторожно глядя на Сергея, и сразу отбежала к родителям.
Когда они уходили от уличного концерта, Сергей решил, что теперь всегда будет носить в кармане несколько карамелек.
– Что бы ты делал сегодня, если бы я не появился?
– Ммм… Проснулись бы, позавтракали. Лиза собиралась сегодня в бассейн. Не знаю, планов не было.
– Многие люди живут так, словно эта жизнь вечна, – сказал Ангел, оглядывая бульвар. Потом вдруг остановился. Насторожился. Перевёл взгляд в сторону окон одного из домов. – Слушай, мне надо отойти ненадолго. Побудь здесь, собачку покорми.
– Какую собачку?
– А вон, – и Ангел показал в сторону ближайшей лавки. Под ней лежала, свернувшись и спрятав нос под передние лапы, неопрятная уличная дворняга.