— То есть, нужно тренироваться…? — полувопросительно озвучил Шрам.
— Да! В каждом компоненте! В движении в колонне. В рытье окопов. В стрельбе. В штурме помещений. В разведке. В скрытом наблюдении. В связи… Во всех компонентах! Даже если вам кажется, что вы что-то там умете — на самом деле вам ещё учиться, учиться и учиться.
— Как завещал великий Ленин… — пробормотал Тёмыч.
— Да. Как завещал великий Ленин, — обманчиво мягко согласился я. — Но есть и ещё один аспект, который я бы хотел обсудить.
— Какой? — опять насторожились ребятишки…
— О Вике… И Юшке. Хочу сравнить их поведение во время боя.
Опять молча переглядываются. Не улавливают. Нужно пояснять.
— Противник зашел со фланга. Со стороны леса. Самой крайней с той стороны лежала в окопе Птица. Затем, Юшка, Маря и крайней, у самой дороги, Вика. Так?
— Ну так, — смотрят насторожено. Не понимают к чему я подвожу.
— Птицу убили сразу. Не повезло. Это только моя ошибка, что такая ситуация в принципе возникла. Маря не выдержала и сбежала. Её мы рассматривать тоже не будем. А вот Юшка и Вика… Какие ранения получила Юшка?
— Ну ей по спине чиркнуло. Ягодицу и голень ещё… — осторожно, словно опасаясь подвоха, озвучила Эльба.
— Заметьте, все три ранения по касательной. Все три пули выше прошли, едва зацепив ее. Спина, задница и нога с задней стороны. Почему так — кто0нибудь может объяснить?
— Ну-у-у… Так она же в копчике лежала. Снизу-то её земля прикрывала. А сверху и летало, — озвучила очевидное Эльба.
— Именно! — вновь воздел я палец вверх. — А куда получила ранение Вика?
— В живот… — похоронным тоном пискнула Белка.
— А почему? Ведь она находилась дальше всех от места прорыва.
— Ну так она на место прорыва и побежала! Помочь девчонкам!
— Помогла? — жестко спросил я у Белки.
— Да! — запальчиво вскинув голову уперлась девчонка. — Если б не она, то они, может быть, и Юшку добили бы… А так — отвлеклись. А она потом ещё и раненая, всё равно стреляла.
— Вика — молодец! — согласился я. — Она не бросила своих девчонок и воевала мужественно… Но, не умело. Проблемы начинаются, когда народ начинает бегать. Метаться под огнём… Куда больше пользы она принесла бы, оставаясь в своем окопчике, только повернувшись в сторону прорыва.
— Но её окоп был самый дальний!
— Тридцать метров. Почти ничего… Зато точность стрельбы из положения лежа и на бегу… Раз в сто выше! Нет, останься она на месте — принесла бы куда больше пользы.
Все молчали. Кто-то подавленно, кто-то несогласно. Но доводов против не было.
— Ну и какой вывод вы сделали из моих слов?
— Из окопов лучше не убегать. Он защитит. — Озвучил лежащие на поверхности Немец.
— Это — самое очевидное. А ещё?
— Вообще во время боя лучше не бегать. Повышаются шансы быть подстреленным.
— И это — тоже. Но и это не главное. Кто-нибудь ещё что-то скажет?
И опять недоуменное молчание. Чего, мол, ещё-то?
— Как вы думаете: зачем в армии новобранцев гоняют строевой подготовкой? — вроде как сменил тему я.
— Ну чтоб маршировать научить, — недоуменно подал голос Тёмыч. Остальные настороженно помалкивали.
— А зачем? Какая такая польза в маршировке? Красиво пройти парадом? Раз в год. Не та цель, чтоб сотни часов муштре отдавать.
— Не знаю, — сдался Тёмыч. — Ну, наверное, для чего-то же надо?
— Надо, — покивал я головой. — Это делается для того, чтобы отучить солдата думать. А то простой человек слышит команду — Налево. И начинает думать: «А что там слева такого интересного? А если я не хочу налево? А когда это налево нужно делать? Сейчас или после обеда?» И ещё сотни таких вот мыслей, вплоть до « Что за ущемление моей свободы! Я свободный человек и сам решаю куда и когда мне поворачивать!»
В ответ раздались робкие смешки.
— Смешно, да? — вновь киваю им. — Но факт остается фактом. У неподготовленного человека любая команда командира вызывает внутренний протест. «Иш раскомандовался». «С ам знаю, что мне делать». « Вот без тебя бы не справились»… И они НЕ понимают, что без него они бы реально не справились бы! Что делают сотня таких индивидуумов когда в помещении вспыхивает пожар?
— Разбегаются.
— Пытаются разбежаться… И создают пробку на входе. В итоге 90% погибают, не в силах вырваться из огня.
— А военные?
— А привыкшие выполнять команды военные, если найдется толковый командир строятся и «слева по одному, бегом марш»… В итоге — спасаются все! Но это нужно уметь подавлять свое собственное сознание. Ибо « Командир всегда прав!»
— А если он не прав?
— Вот! — торжествующе указал я рукой на задавшего неосторожный вопрос Башку. — Именно об этом я и говорю! Вот именно эти мысли и нужно выбивать из новобранцев бесконечной муштрой. Чтоб он не думал! Чтоб на автомате выполнял команды.
— Нет, ну в самом деле, — порозовевший Башка пытался сопротивляться. — Ну а если простой солдат действительно лучше понимает обстановку, чем командир? Может же такое быть?
— Да запросто, — охотно соглашаюсь я с ним. — Вот только как убедить в этом всех остальных? А командир может приказать. И Приказы уже не обсуждаются, а выполняются. И да, даже если его решение всего лишь «на троечку», но его команду выполнили все подчиненные — итог получается в сотню раз лучше, чем все решения «на пять», но каждое из которых выполняется индивидуально… Напоминаю ещё раз про пожар и индивидуалистов. И попытка договариваться или перекричать остальных только добавит сумятицы. Так что командир всегда прав, не потому, что он такой умный. А потому, что он Командир!
— Это всё понятно, — подал голос Немец. — Но к чему ты это все говоришь? Мы же вроде начали про Вику и Юшку говорить?
— Ну так соотнеси эти слова к конкретной ситуации!
— Юшка просто выполняла приказ. Без всякой отсебятины. И, в итоге — выжила. А Вика начала суетиться и совершать незапланированное… И погибла, — тихонько произнесла Сова из своего угла.
— Да! — Я благодарно кивнул ей и продолжил. — Буквальное следование даже не самому удачному плану сохранило жизнь, а логичное, но незапланированное решение закрыть прорыв стоило жизни.
Я еще раз обвел взглядом свой генералитет. Задумались. Возможно не все внутри согласны, но задумались. Уже неплохо. На этом бы на сегодня и закончить совещание, но завтра нужно менять Князевских девок на заправке (итак лишний день там сидят), а нам нужно ещё разобраться с личным составом. Кого куда, какие функции и с какими средствами выполнять.
— И ещё что я хочу сказать. Мы уже выяснили, что нам всем нужно учиться, учиться и учиться, чтоб больше ситуации, подобные произошедшим, не повторялись… Но вот вопрос: А чему конкретно учиться-то?
— Ну дак… Стрелять… — недоуменно подал голос Шрам.
— Нет! — отрицательно покачал я головой. — Стрелять мы и так умеем. Невелика наука. Нужно уметь не просто стрелять, а попадать! И вообще… — я снова промолчал, собираясь с мыслями и продолжил. — У нас нет авиации, нет бронетехники, нет артиллерии и вообще любого тяжелого вооружения. Так что стараться изучать тактику общевойскового боя в нашей ситуации — бессмысленно. Зато есть выход. В условиях ограниченных ресурсов мы можем руководствоваться тактикой малых групп по примеру партизан и диверсионных групп… Это-то понятно?
— Э-э-э… Как-то это всё общо получается… — осторожно заметил Немец. — А поконкретнее можно? Поближе к нашим реалиям.
— Можно и конкретнее. Вот, смотрите. За время боестолкновения мы уничтожили 6 противников. И четверых из них, как раз-таки, именно тактикой малых групп. Случай первый, когда мы со Шрамом расстреляли засевших в доме бандитов, — я заметил как вздрогнула Сова в своем углу и ручка просто хрустнула в её руке.