Тяжело было внушить моим ребятам, что в реальности дистанция настоящего боя начинается метров за триста. Дети просто не понимали, как можно стрелять в того, кого ты едва видишь где-то там вдали? Ну не воспринимали они такие дистанции. Для них противник это тот, кто вот тут, рядышком. В пяти-десяти шагах. Как они в войнушку играть привыкли. Ну, или в компах — в стрелялках. А там далеко… К нему же еще подойти нужно. Так что шаблоны приходилось ломать. И, прямо скажем, что-то у нас в этом плане уже получалось. А вот у цыган, по всему видать, этот же шаблон вовсю процветал. Так что, когда мы открыли огонь с двухсот метров — они просто растерялись. Для них дистанция была запредельная. Да и оружие у них было для таких дистанций неподходящее. Обычный гладкоствол, да пистолеты. А у Собатая ментовский укорот. С него прицельно тоже только метров на пятьдесят можно палить.
Вот и получилось, что мы могли расстреливать цыган практически безнаказанно. Как говорится, у нас пикун длиннее оказался. Наши пули косили их беспрепятственно, а ответный огонь был неорганизованный и, по большому счету, бессмысленный. Нет, они пытались отстреливаться конечно, вот только несерьёзно это все. Чтоб кто-то из наших попал под полю, ему самому пришлось бы для этого очень постараться. Так что общий счет 3−0 в нашу пользу. Почему три, ведь противников было четверо? Так один из молодых оказался поумнее остальных и, при первых же выстрелах с нашей стороны, сперва рухнул на землю. Потом перекатился в сторону (к ближайшему забору) и, пока мои ребята азартно лупили по пытавшимся огрызаться цыганам, перескочил забор, да и был таков. Даже ружье своё так и бросил на дороге. Видать, чтоб бежать сподручнее было.
Надо сказать, что ускользнуть ему удалось без особых проблем. Всё-таки дистанция в 200 метров для городской застройки (пусть даже это частный сектор) это действительно дистанция. И, пока они нагло шли по центру улицы, то были вполне на виду. Но стоило бы им хоть чуть-чуть прижаться к обочине и подпускать бы пришлось их гораздо ближе. Ибо скрылись бы в тени деревьев по краям тротуаров.
(та самая улица в Рябково — реальное фото)
Впрочем, история не терпит сослагательного наклонения. Получилось так, как получилось. Собатай, нахватавший больше всех попаданий, был мертв окончательно и бесповоротно. (Такое ощущение, что первую очередь все выпустили именно в него, как в самого опасного противника. В итоге изрешетили его в полный фарш.) Один из молодых сбежал. Двое других упали рядом со своим старшим. Хотя один из них явно был всего лишь ранен, и уже на асфальте пополз вбок, пытаясь скрыться от очередей.
Так что контролить лежащих я отправился лично. Ну ещё только Тёмыча с собой взял. Остальные остались прикрывать со своих позиций. В отличии от наглых цыган я шел сверх осторожно. Перебегая по краю, вдоль заборов от укрытия к укрытию (от припаркованного еще до Беды автомобиля уже начавшего ржаветь, до дерева. От дерева до сваленной около забора кучи горбыля (как его еще не спалили зимой? Неужто им дров хватало?) и так далее.) Конечно, это сказывалось на скорости. Но знаете, я лучше потеряю пару минут времени, но пройду максимально безопасно…
Собатая действительно контролить было излишне. Знатно его изрешетили. Но я всё равно дисциплинированно влепил ему пулю в голову метров с пятнадцати, когда мы уже подошли достаточно близко. Вот лежавший рядом с ним уже вызывал опасения. Как-то он так удачно упал, что взрослый цыган своим телом его прикрыл от наших очередей. Так что там вопросы были, жив ли он или нет. Впрочем, на контрольный выстрел и он никак не среагировал. А вот третьего не было. Уполз, зараза! Впрочем, судя по кровавому следу, который он оставлял на асфальте, далеко он не уйдет.
Так и оказалось. Раненый цыганенок нашелся буквально в соседнем дворе. Увидев нас он даже не пытался сопротивляться, а только заревел, словно ему не 12–13 лет, а года три максимум. Сморщил лицо и натурально заревел. И знаете, я дрогнул. Вот шёл контролить их вполне себе заряженный. Настроился. И первые два выстрела сделал, вообще не задумываясь. И никаких терзаний по этому поводу не испытывал (это Тёмыч вон побледнел, а меня не сильно тронуло), а вот тут я дрогнул. По уму, надо было бы добить сопляка, но рука не поднялась. Недостаточно я еще очерствел. И это плохо.
— Бросай оружие! — командую ему, не рискуя пока приближаться, и не сводя с него ствола своего автомата. Только дернись, парень, и я с удовольствием нафарширую твою тушку свинцом.
Впрочем, тот и не думал выёживаться. Послушно откинул в сторону макаров и какого-то зверского вида нож. Ружье он, как и первый бегун, бросил там же, на улице. Ну тяжеловаты настоящие ружья для мальчишек. Тяжеловаты.
— Тёмыч, свяжи его, — пихаю локтем своего помощника, не спуская глаз с нашего противника. Ну не доверяю я ему. Ни на грош не доверяю. Пусть и не хватило у меня духу с ходу его замогилить, но пусть он только даст мне хотя бы малейший повод…
Не дал! Видать почувствовал мой настрой. Цыгане вообще очень неплохие психологи. Не все конечно, но многие. Этот явно был хорошим. И плач его явно был искусственным, чтоб разжалобить, (я это конечно услышал, но ведь всё равно сработало же!) и мое настроение и готовность выстрелить он почуял тоже. Потому и не дёргался. Умный парнишка. Редкость для цыган. Обычно их основное качество — наглость. А тут ещё что-то головой соображает. Ну, посмотрим. Так, глядишь, и выживет ещё.
Ну а четвертого цыганенка, который первым чесанул, мы даже больше и не видели. Потом попозже Шрам вышел на связь и доложил, что тот прискакал к своим на базу. Доложил, сучёнок. Впрочем, там к тому времени и без того переполох знатный вышел. Нашу канонаду трудно было не расслышать. Так что особняк Баро просто кипел. Все бегали, суетились, явно готовились к осаде. Услышав эту новость я дал отмашку Немцу.
— Немец, начинай третью фазу операции. Серый с Мамоном и Эльба с девчонками страхуют. Я с парнями на подходе.
И дождавшись подтянувшихся ребят Тёмыча, мы поспешили в сторону разгорающейся перестрелки возле цыганского особняка. Метров за сто до его участка мы сменили Эльбу с девчонками, и Тёмыч с парнями заняли их позиции, издалека прикрывая перестреливающихся с обороняющимися цыганами Немца, с его штурмовиками, и Шрама с Лешим. А саму Эльбу отправил выкрадывать рабов. Благо Серый с одним из своих разведчиков уже отправился вызволять врачиху. (Всё, вцепился, как кот в мясо — не оторвёшь. Никому это дело не доверит. Врач уже, считай, у Князя.) Ну а Эльба пускай остальных рабов уводит. Надо же и нам что-то поиметь с этой операции, окромя трех автоматов…
Что? Какие рабы, если в особняке цыган стрельба? Так рабы-то у них в соседних домах обитали. К себе они их не особо допускали. Западло им с рабами под одной крышей жить. И, даже, когда впускали в дом, на работы, то на ночь всё равно всегда запирали в соседних домах.
Что-что? Добить? А зачем тогда нам штурмовать цыганское логово? Какой-такой штурм? Вы о чем вообще? Вы что, всерьез считаете, что я пошлю своих ребят вот так в лоб атаковать укрепленный особняк к изготовившимися к обороне противниками? Где они знают каждый уголок, каждый поворот, а мы не будем знать ничего. Где, кроме самого Баро и пятерых оставшихся его бойцов, так же две взрослые женщины-цыганки, которые без колебания возьмутся за оружие, защищая свой дом и свою семью. А сколько ещё девочек-подростков? Да и вообще прочей цыганской малышни. Можно сколько угодно иронизировать, над подобным «воинством», но когда пятилетний малыш виснет у тебя на руке, а его трехлетняя сестренка кусает тебя за ногу (выше просто не дотягивается),то смех быстро проходит.