— Скоро жвачками разживемся. Пацаны говорили, канадцы бесплатно их раздают.
Рощинских парней заметили, зайдя в само здание. Они шли впереди нас. Вместе загрузились на свои места. Вокруг торчало, крутилось, гоготало и бесилось море пацанских голов. Поневоле меня охватила атмосфера беспричинной радости, которая моментально испарилась, едва я увидел сидящего позади себя покойника отца. Не совсем позади, ряда через три ряда и немного вбок. Он безучастно смотрел перед собой. А я не знал, то ли его окликнуть, то ли оставить в покое. Посмотрев в следующий раз назад, обнаружил там мужичка замухрыжного вида. Глюк, значит, словил.
Попивая пивасик, пуская по кругу три кружки, мы дожидались начала представления. Заметил, что в отсутствии чипсов толпа успешно удовлетворялась семечками, сплевывая их прямо на пол. Кое-кто жевал пирожки и прочие бутерброды. Иногда и конфеты пожевывали.
Внезапно на трибунах началось какое-то движение. Оказалось, что сидящие на двух первых рядах канадцы стали оборачиваться и кидать в толпу жвачки и сувенирные ручки. Пацаны возбудились и с криками принялись гоняться за крутыми фишками. Менты в проходах и малоприметные мужики в пиджаках грубо их отталкивали, но ребята всё равно пёрли. Зрелище было неприглядным. От нас канадцы сидели далеко, и Змей запричитал, что нам ничего не достанется. Я торжественно пообещал своим спутникам, что поговорю с дядей насчет самых лучших жвачек, если они все останутся на своих местах и никуда не станут соваться.
На опустевших около нас местах снова появился призрак отца. Он смотрел как-то обвиняюще на меня.
— Чем тебе помочь? — внезапно вырвалось у меня.
— Себе лучше помоги! — последовал ответ.
К чему это сказано? И какого лешего он заявился сюда? …Призрак отца Гамлета. А, понятно! В том направлении, куда я раньше смотрел, только ещё дальше, у самого края сектора, сидел Панок.
— Не подпускай моего сына к нему, — загадочно сказал призрак и кивнул на Вовку.
Чего тут такое творится? Я вроде бы являюсь его сыном, или что-то переигралось. Начался матч, но игра не занимала. Настроение испортило присутствие здесь Панка и ощущение какой-то неотвратимо надвигающейся опасности. Люди из канадской делегации не раз ещё оборачивались и кидали свои ништяки в ребячью толпу. Снова почудился глюк. Среди кидающихся канадцев показался капитан Селезнёв с ехидной улыбкой.
Матч понемногу меня увлёк, и я успокоился. Ну, Панок здесь… Что с того? Позову дедка по старой дружбе проследить за ним и аккуратно сдам эту падлу в надёжные лапы родной милиции в образе вовкиного отца. Можно бы и самолично, конечно, его порешить. Вот только мараться об это дерьмо душа не стояла.
Перед последним периодом я увидел призрак Индюка. Он склонился надо мной синюшной рожей и радостно оскалился. Не сказать, что я особо наложил в штаны, но нужный кабинет посетить пришлось. Там я воззвал к своему призрачному приятелю Семёнычу, чтобы он объяснил этот необычный потусторонний шабаш вокруг меня на матче. Дедок влез в меня и что-то сотворил с моей башкой. Перед глазами начали разворачиваться события из той прошлой жизни, которые я должен был прекрасно бы помнить, но почему-то забыл. Буквально через несколько минут здесь произойдут жуткие события. Крики во тьме, детские стоны и треск ломающихся костей, вой сирен и тела подростков, разложенные на газоне перед дворцом, молодой парнишка, разбивающий свою голову о бетонный столб, чтобы попасть в машину скорой помощи к покалеченной подружке. Все это мелькало перед моими глазами жутким калейдоскопом.
Эх, надо было бы пораньше спохватиться. Теперь остаётся только покусывать локти. Взял старт прямо от туалета к местному начальству. Кабинет директора был закрыт. На вахте сказали, что он в командировке, а его заместитель ушла домой. Посоветовали искать дежурного администратора, который где-то должен быть в огромном пространстве ледового комплекса. Времени до конца матча, а значит до времени «Ч» оставалось меньше пяти минут. Я рванул к своим ребятам и попытался выгнать их с матча. Табло показывал два — три в пользу канадцев, и на льду они владели заметной для всех инициативой. На лицах многих зрителей читалось понимание, что матч нашими проигран. Кое-кто вставал и уходил. Я воспользовался этим всеобщим настроением и убедил своих друзей покинуть матч.
Когда шли на выход, Змей заметил Панка и рванулся к нему. С трудом уволок его подальше и постарался убедить, что обознался. Хорошо, что тварь никак не отреагировала. Сам Вовка уверял, что ни на кого не собирался кидаться. На выходе из комплекса вдруг услышали рёв с площадки. Каким-то чудом нашим игрокам удалось вколотить третью ничейную шайбу в ворота противника перед самым окончанием матча. Пацаны взвыли и, злобно поглядывая на меня, ринулись обратно, но решетчатые ворота на входе оказались уже кем-то заперты. Змея среди нас не оказалось. Я покрылся потом.
— Чуваки, сейчас там жвачки будут раздавать. Те, что остались… — раздались голоса за воротами.
— Тут закрыто. Айда обратно… Тут кто-то дерётся… Чё прёшь? Не видишь, закрыто. Свет выключили, темно…
— Вовка! Змей! Ты там? — заорал я, — Пацаны, выкличьте Змея…
— Чувак, здесь темно, как у негра в жопе. Ещё эти придурки сзади давят…
— Эй, давай, наподдай! Давай, наподдай!
Далее были жуткие крики, плачь, стоны умирающих за запертыми решётками ворот. Было потом множество версий причин произошедшего. Самой удобной для советских функционеров оказалось обвинить во всем начальство дворца спорта. Но, не оно распорядилось закрыть ворота на выход, перед которыми скопились и стали давиться подростки. Да, свет выключил пьяный электрик, но ворота потребовал закрыть кегебешный чин, чтобы помешать подросткам пройти через ближайший к канадским автобусам юго-восточный выход. Его имя осталось неизвестным истории, но его подлость, надеюсь, оценена по достоинству соответствующими сущностями. Хотели выглядеть красиво перед иностранцами за счет безопасности обычных советских людей. Хотели как лучше, получилось как всегда! Даже многократно хуже.
Самым жутким было и то, что события десятого марта потом усердно стали замалчивать. Одним из виновников кошмара — канадцам — разрешили продолжить турне и доиграть оставшиеся два матча. В советской прессе, не говоря о радио и телевидении, не было ни одного упоминания о трагедии в Сокольниках, ни соболезнований, ни сочувствия. Словно тараканов подавили. Вот только заткнуть всем рты не удалось, и слухи о трагедии расползлись по всей Москве.
По другую сторону решетчатых ворот умирали люди, почти дети. Я стоял возле этих ворот и на автомате включил перекачку энергии. Потоки пошли по разным руслам, находя своих потребителей. Слишком много было пострадавших, слишком много требовалось сил. Внезапно я ощутил сильный её приток. Будто цунами накатило. Со всех сторон ко мне стали стекаться тени и по неведомому приказу преобразовывались в светящиеся шары, из которых змеились молнии. Моё тело тоже приобрело какое-то свечение. Руки, куртка, штаны светились и искрили, как от перемкнувшего трансформатора. Через мгновение я и сам стал огромной шаровой молнией, взмывшей ввысь, но продолжая осознавать, что происходит вокруг. В моей власти находились мегаватты энергии. Жаль только, что не было возможности поучиться этим правильно воспользоваться.
Решётка будто испарилась, и раздавленные люди начали вываливаться наружу. Кого удалось спасти, а кого нет — я уже не мог видеть. Восприятие окружающей действительности схлопнулось, будто погасший экран лампового телевизора.