— Наши? — Хмыкнул Степан, принимая фляжку.
— Ну, а чьи же еще? — Пожал плечами Олег. — Смотри, вроде бы та вот таверна открыта!
— Точно! — Матвеев сделал несколько аккуратных глотков и вернул фляжку Ицковичу. — Зайдем, а то так пить хочется, что живот от голода подводит.
— Аналогично. — Кивнул Олег. — Только я еще и спать смертельно хочу. И душ бы принял с удовольствием, и белье опять же…
— Слушай, а где это тебя носило?
— Задание партии выполнял.
— Какой партии?
— Ну, не лейбористской же! — Огрызнулся Ицкович. — Мне же карьеру делать надо, а то, не ровен час, Шелленберг на кривой обойдет!
— Ну и?
— Собрал кое-что о состоянии флота и военной авиации. Завербовал пару идиотов. Ты их потом тихо сдашь через кого-нибудь. Ну и описал как мог местное революционное руководство: ПОУМ, анархисты, социалисты, коммунисты, профсоюзы всяческие… Чёрт ногу сломит в этом бардаке! Кое с кем даже лично познакомился. Любопытные люди, хотя иногда возникает впечатление, что они невменяемы. Особенно ФАИ[340] и их лидер — как его… Всё время забываю…
— Дуррути его фамилия… И они стали говорить с фашистом?
— Ну, вы меня просто удивляете, мистер Гринвуд. У меня, что на лбу написано, что я член НСДАП? Вполне могу быть бывшим троцкистом.
— Почему именно троцкистом?
— Ну не сталинистом же! Мы же в Испании, здесь эти фокусы пока не проходят.
Они подошли к таверне и заглянули в открытую дверь.
— Есть кто живой?! — Выдал Ицкович старательно, а главное при свидетелях, заученную фразу.
— Сеньоры желают что-нибудь выпить? — Из жарких сумерек, сплотившихся в глубине помещения, навстречу гостям вышел высокий тощий, как жердь, старик с седыми усами щеточкой.
— Вино. — Сказал по-испански Степан. — Белый. Кушать. Ветчина… э…
— Колбаса. — Предположил Ицкович.
— Да. — Кивнул Степан. — Колбаса и… как его… да! Сыр.
— Овощи и фрукты. — С радостной улыбкой полного идиота сообщил Ицкович и, закурив, наконец, сел за стол.
— Сейчас все будет, господа. — Чуть улыбнулся старик, вполне оценивший лингвистический подвиг ранних посетителей. — У меня есть все, что вам нужно.
У него действительно оказалось все, что им было сейчас нужно, кроме душа, разумеется, свежего белья и койки. Впрочем, койка вполне могла обнаружиться где-нибудь наверху, но Олег предпочитал по возможности спать дома.
— Ты не знаешь, — спросил он, благодарно кивнув хозяину таверны, принесшему им вина. — Каков статус черноморских проливов?
— Ты что газеты не читаешь? — Удивился вопросу Степан. — В Монтрё с июня месяца конференция работает. Именно по статусу проливов.
— Что серьезно? — Спросил Олег, выпивший едва ли не залпом стакан прохладного белого вина.
— Вполне. — Степан покрутил головой, но тоже сделал несколько жадных глотков, прежде чем развил свой ответ. — Сейчас статус проливов регулируется положениями, принятыми на Лозаннской конференции еще в начале двадцатых годов. У Турции по этим соглашениям нет никаких прав, но сейчас положение вроде бы меняется, но, я думаю, у СССР будет право проводить через проливы и военные транспорты, и корабли сопровождения. Вот только как бы не влететь в конфликт с Италией. У дуче вполне современный и неплохо обученный флот. Против нас, британцев, разумеется, не потянет, но против РККФ — вполне.
— Не полезут они… — Отмахнулся Олег, хорошо представлявший теперь, на что способны, а на что — нет, итальянцы. — Из-за угла нагадить… Это пожалуйста. Диверсантов послать могут, как собственно и поступали. Торпеду с подлодки пустить под видом испанских националистов, или попытаться досмотреть одиночный транспорт — это да. Но в открытую не полезут. Им последствий войны с Эфиопией за глаза и за уши хватает. Значит, наши могут свободно возить войска. — Он нарочито использовал местоимение «наши», но и то правда, советские ему все же не чужие. — И никакое эмбарго им в этом случае не указ. Прямое вмешательство по просьбе законного правительства.
— Так-то оно так. — Степан тоже закурил и, допив вино, разлил по новой. — Но и в прошлый раз правительство было законное, что не помешало французам и англичанам провести в Лиге Наций решение о невмешательстве. Фактически — эмбарго. Но и наших, в смысле, красных, это тоже не сильно остановило, как возили оружие и советников, так и продолжали.
— Слушай, — усмехнулся вдруг Олег, вспомнив вчерашнюю встречу в Мартреле. — Ты как насчет — трахнуть интересную женщину?
— Э? — Степана предложение Ицковича явно застало врасплох. — Какую женщину?
— Долорес Ибаррури, — давясь смехом, ответил Олег.