- Наверное, - пожал плечами Михаэль. - Машину тоже вести можешь?
- Могу, - признался Олег.
- Ну, что ж, - кивнул Мигель, - тогда буду останавливать легковушку, чтобы заменить хозяев. Тебя подберу, как и договаривались, метров через четыреста. Тут впереди должен быть съезд вправо, если карта не врет... Машину поведешь ты... Эх пилотку бы для тебя достать, но может и повезет еще... Пошли, амиго! Время не ждет!
***
Ждать долго не пришлось. Максимум - сорок минут, и это при условии, что Олег правильно оценил время, прошедшее с момента, когда он спустился к развилке, и до того, как сообразил уточнить время по часам. Часы у него были с фосфорной подсветкой, так что даже сгустившаяся темнота не помеха. Ночь наступила - как это обыкновенно и случается в горах - почти мгновенно. Вот, казалось, еще минуту назад шел сквозь густые тени в лесу, и, тем не менее, видел отчетливо и стволы деревьев, и синеющее небо между крон, и свои ноги. А тут - раз, и все. Словно занавес упал, или электричество отключили. И курить теперь опасно, - никогда не знаешь, кто следит из темноты за огоньком твоей сигареты. А потом на шоссе появились мечущиеся пятна слабоватых фар, и затрещал в тишине, упавшей на горы вместе с ночной тьмой, слабосильный мотор.
Разумеется, это мог быть и не Мигель. За время, что Олег провел на "развилке" - скорее примитивном съезде на узкую "грунтовку" с междугороднего шоссе больше похожего на проселок - мимо проехали полтора десятка машин. Весьма интенсивное движение, следует заметить, для времени суток и местности. Так что очередной автомобиль, хоть и заставил Олега напрячься, никаких особых ожиданий не породил. Но это был именно Мигель.
Фары "воровато стрельнули" по сторонам, автомобиль вильнул и притормозил, обороты мотора упали, машина накатом - под хруст камешков под протекторами скатилась с дороги на проселок и замерла.
- Эй! - окликнул знакомый голос. - Амиго ты здесь, или я перепутал поворот?
- Я здесь! - Олег осторожно подошел к машине, по-прежнему сжимая в руке взведенный "Люгер".
Машина при ближайшем рассмотрении - впрочем, почти и не видно было ничего - показалась смутно знакомой. Тент вместо кабины... "Форд А" что ли?
- Машинка на "Форд" похожа, - словно читая его мысли, сказал Мигель и смутной тенью вылез из-за баранки, - но не "Форд". По-моему что-то русское... Помоги вытащить "доноров".
"Доноров", как выразился Мигель, оказалось трое. Причем застрелен был только один. Остальных Абт убил как-то иначе, но как именно, Олег в темноте не понял и расспрашивать, спутника, разумеется, не стал. Михаэль тот еще "террорист", но с другой стороны, а кто нужен Олегу в такой ситуации? Философ что ли?
Они поспешно оттащили трупы к лесу, и уже там при свете фонариков осмотрели. Двое были вооружены револьверами и одеты в республиканскую форму - офицерскую по всем признакам - но без знаков различия. Документы у них, однако, имелись, и получалось, что оба - сотрудники одновременно и корпуса безопасности и военной контрразведки. Теперь, разумеется, бывшие. Но, учитывая качество фотографий в книжечках удостоверений, вполне еще могли "пожить". Надо только решить, кем теперь будут Себастиан и Михаэль: военными или карабинерами. Третий - тот, что сидел за рулем - оказался рядовым, и документы это подтверждали.
- Ну, неплохо, - удовлетворенно сказал Мигель, но одному из нас придется побыть рядовым.
Одежда капитана Салера оказалась сильно испачкана кровью.
- Ладно, - сказал Олег. - Я не гордый, могу побыть рядовым.
Однако вскоре выяснилось, что есть и другие варианты.
- Э... Людо! - позвал Мигель, исследовавший автомобиль изнутри на предмет выяснить, не сильно ли натекло крови, и нет ли там еще чего-нибудь, что могло пригодиться в хозяйстве.
- Иду! - откликнулся Олег, так до сих пор и не предложив Мигелю какое-либо другое имя, и потому оставаясь до времени Людо Верховеном.
Сам он занимался делом куда как менее приятным - раздевал мертвецов, так что рад был "сменить обстановку", даже если потом все равно придется заканчивать "грязную" работу: они с Мигелем бросили жребий, "проблема обмундирования" досталась Олегу.
- Ну, - сказал он, подходя к автомобилю, - что ты нашел?
- Да, вот... - посветил Мигель на разложенные на брезенте вещи. - Вот - документы. Тут, оказывается, вещмешок еще был...
Олег долго смотрел на вещи, пытаясь проглотить комок, вставший в горле, потом взял у Михаэл документы и прочёл, подсвечивая фонариком.
"Твою мать!"
Война часто заставляет людей, принадлежащих к одному и тому же народу, но проживающих в разных странах, поднимать оружие против "своих". А если еще и политика с идеологией к делу примешивается, то вообще "тушите свет"! И идут немцы против немцев, евреи против евреев, а русские против русских, и кто им всем судья? Однако теория теорией, а практика - это все же что-то совсем другое. И Олег Ицкович это сейчас очень хорошо почувствовал, держа в руках удостоверение лейтенанта Государственной Безопасности Ивана Степановича Вольского.
"Черт!"
Разумеется, Олег этого Ивана не убивал. "Вина" лежала на Михаэле, но дела это не меняло. Во-первых, ответственность следовало делить пополам в любом случае, а поскольку инициатором "путешествия через республику" был именно Олег, то по справедливости вся тяжесть содеянного ложилась на него. А во-вторых, и сам Олег стрелял бы не раздумывая, да и Иван не остановился бы, даже зная, что перед ним не фон Шаунбург, а совсем даже Ицкович. На войне, как на войне, не так ли?
- А ведь он, пожалуй, вполне блондин, - сказал задумчиво Мигель, - и сложением вы, вроде, схожи. Может, примеришь? - и он кивнул на разложенную поверх брезента форму с капитанскими шпалами в петлицах.
Противно, даже мерзко, но, сказав "А", следует говорить и "Б". И если форма подойдет... Иван Вольский служил в Особом Отделе ГУГБ НКВД, то есть, если Олегу не изменяла память, в военной контрразведке, а это в их с Мигелем положении дорого стоило.
- Подожди, - Олег не стал изображать из себя "девственницу" и взялся натягивать чужую форму тут же, у машины.
Через пять минут стало ясно. Форма ему вполне подходит - разве что чуть узка в плечах, да сапоги великоваты чуток - и значит, нравится ему это или нет, но придется на время превратиться в Ивана Вольского.
- Ты, вот что, Мигель, - сказал Ицкович, переодевшись и распихав по карманам кожаного плаща (меховой воротник он пристегивать не стал) документы и оружие, - не удивляйся, друг. Я тут вспомнил внезапно, что по-русски тоже могу говорить. Оно конечно, не без акцента, - тут Олег, которому все равно приходилось раскрываться "дальше некуда", отнюдь не кривил душей: его русский, судя по двум-трем случаям, произошедшим за последние шесть месяцев, сильно "отдавал нафталином". Но лучше такой, чем никакой. - Просто мне придется, по возможности, говорить поменьше...
3.
Кайзерина Альбедиль-Николова, полевой госпиталь республиканской армии в Эль-Эспинар, Испанская республика, 20 января 1937
,
вечер
"Интересно, параноики могут осознавать свою паранойю?"
Вопрос не праздный, поскольку в последние два дня Кайзерина испытывала не свойственное ей ранее чувство тревоги. Острое ощущение опасности, по интенсивности и насыщенности начинавшее подбираться к отметке "страх". Чувствовала, осознавала это, и впадала в растерянность от непривычности посетивших ее переживаний. Однако долго так продолжаться не могло, и она должна была, в конце концов, решить: что это, безумие и бред, или - объективная реальность? Одно из двух, но выводы, что естественно, следуют разные.
"Попробуем разобраться".
Но это оказался неэффективный прием, в том смысле, что Кайзерина его уже использовала. Нет, не так. Естественно, что проверенные методы не грех применять столько раз, сколько хочется, но рационализировать предлагалось проблему, которую Кейт уже десять раз успела обдумать и разложить по полочкам.