мин.
- А где же мой любимый кузен Баст? - с этой женщиной следовало держать ухо востро, потому что, если зазеваешься...
"Съест... Трахнет... И глазом моргнуть не успеешь!"
Что правда, то правда: баронесса великолепная актриса! И толку с того, что Степан знал это? Когда хотела - а сейчас она определенно хотела - Кайзерина Кински в роли могла "выступить" настолько естественной и искренней, насколько в жизни человек выглядит не всегда. Глядя на нее, слушая голос, даже тени сомнения не возникало, будто ее поступки - по наитию, из мимолетного каприза или минутного порыва, и действия ее казались настолько далеки от "коварных планов", нарочитости и тайных умыслов, что о "тонких расчетах" даже думать противно. Такими естественными могут быть только дети, животные... и, да - возможно, некоторые "блондинки". Но у Кисси это тоже получалось, хотя она отнюдь не "блондинка". Напротив, Степану не раз уже приходилось убеждаться, что
Ольга
-
Кайзерина
-
Кейт
или как ее называл Ицкович -
Кисси
- женщина непростая и всегда "себе на уме". Тем не менее, знать и "понимать" вещи, суть, разные. Вот и сейчас, стоило Кисси "сделать глазки" и сыграть голосом, как Степан тут же "поплыл", с трудом удерживая - пока еще - голову над водой.
- А где же мой любимый кузен Баст? - спросила Кейт, чуть прищурившись.
- Он занят, о прекраснейшая из баронесс... - единственным способом спастись было выпустить на волю баронета. Тоже не боец для такого случая, но все-таки...
- Занят... Какая жалость.
- Он просил передать, что у него возникли срочные дела...
- А?.. - но Степан уже почти взял себя в руки и не желал терять только что вновь обретенной свободы воли.
- Вот, - кивнул Матвеев на черный кожаный футляр, который, войдя в гостиную, оставил на стуле около двери.
- Тромбон, - кивнула Кейт и лучезарно улыбнулась. - Но я не умею играть на тромбоне, баронет. На гитаре...
Однако Степан не дал ей продолжить - железо следовало ковать, пока слюни из пасти не потекли.
- Это самозарядная винтовка, - сухо объяснил Матвеев и, вернувшись к двери, взял футляр в руки и продолжил:
- Чехословацкая, Zbroevka Holek... модель 1929 года. С магазином на десять патронов.
- Мне это ни о чём не говорит... - слукавив, Ольга приняла тон, предложенный Степаном. - Покажи.
Тихо и напрасно радуясь, что так просто отделался, Степан поставил футляр на стол, щелкнул замками.
- Автоматическая? - с ироническим сомнением в голосе спросила Ольга, рассматривая разобранную для удобства переноски винтовку.
- Самозарядная, - ворчливо поправил ее Степан. - У тебя будет пять выстрелов...
- Почему только пять? - удивилась Ольга. - Ты же сказал что магазин на десять?
- Времени не будет, - Степан вытащил из кармана пачку сигарет и, не торопясь, закурил. - Дай бог, чтобы и на пять хватило. Постреляешь и бросай. Главное ноги вовремя унести.
- Так на ней же мои отпечатки будут. Впрочем...- она задумчиво пробежалась пальцами по спусковой скобе... - У меня есть пара таких тонких перчаток... лайка...
- Я об этом тоже подумал, - кивнул Степан. - Вот держи.
- Секс-шоп ограбил? - усмехнулась Ольга, беря в руки пару черных перчаток из тонкой резины. - Это же латекс, верно?
- Верно. Хирургические, но, в принципе, Витя сказал, что можно было бы и презервативы на пальцы...
- Вы извращенец, Степан! - сделала большие глаза Ольга. - Презервативы... на пальцы... Содом и Гоморра! - Ольга подняла свою аристократическую руку к глазам и, как бы близоруко прищурившись, начала внимательно изучать свою изящную кисть, демонстративно шевеля длинными тонкими пальцами. - Я таких размеров и не встречала ни разу... Но, доверяю опытным мужчинам, и готова... эээ... положиться на вас!
- Я не извращенец, - улыбнулся Степан, но тут же стер улыбку с губ. - Я практик, впрочем, решай сама, в чем тебе легче стрелять, но учти, много времени у нас не будет. Отстреляешься, бросай ствол и уходи. Там ведь еще и дорогу придется искать...
- Найдем, - беспечно отмахнулась Ольга. - Мне вообще несложно. Сброшу комбинезон, суну его в сумку и... Ты бы поверил, что такая женщина, - она сделала плавное движение рукой со все еще зажатой в ней перчаткой и качнула бедром. - Что такая женщина способна стрелять с крыши дома в живых людей?
- Нет... но, как учит нас французский кинематограф, на такое способны даже малолетние нимфетки, и я не стал бы полагаться на то, что во французской полиции, не в кино, а в реальности, полно идиотов. Ладно, - он взглянул на часы. - Мне надо идти, да и тебе, по-моему, тоже. Завтра с утра придет Витя или... родственничек твой, - чуть улыбнулся он. - В общем, кто-нибудь придет и поможет тебе разобраться с устройством. Потом съездите загород, пристреляешь инструмент...
- Пристреляю, - кивнула Ольга, закрывая футляр. - Иди уже, Стёпа. Мне еще переодеться надо... - и чуть слышно бросила ему в спину. - Зануда прилизанный.
11.02
.36 г.
23
ч.
10
мин.
- Такси!
Сергеичев вильнул к тротуару и остановил свой старенький "Барре" двадцать девятого года напротив сильно подгулявшей пары. В ярком свете фонаря хорошо были видны "блестящие" глаза рыжей дамочки, да и ее рослый кавалер, хоть и стоял уверенно, но чувствовалось - для этого ему приходится прилагать некоторые и, возможно, не такие уж и малые, усилия.
- Я требую продолжения банкета! - дама говорила по-французски, как парижанка, но наметанный глаз Ивана Денисовича отметил несколько черт, указывавших на иностранное происхождение красавицы. А женщина, и впрямь, была красива, и не расхожей растиражированной красотой дамских мастеров и дамских же журналов, а той высшей пробы красотой, что есть дар божий, и никак не меньше.
У Сергеичева, который когда-то давно - то ли в иной жизни, то ли и вовсе во сне - закончил философское отделение Дерптского университета, иногда случались моменты "просветления", и тогда парижский таксист и штабс-капитан русской императорской армии начинал думать как студиозус, ничем иным в жизни не занятый, кроме как рассмотрением идей и символов.
- Любезный? - вопросительно поднял бровь мужчина. Сейчас "кавалер" не казался уже ни расслабленным, ни умиротворенным. Тот еще тип, но парижские таксисты и не таких видали, а русские офицеры видали их всех в гробу.
- К вашим услугам, - вежливо кивнул Сергеичев, возвращаясь к реальности. - Куда изволите?
12.02
.36 г.
6
ч.
05
мин.
В каждом маленьком ребёнке,
И в мальчишке, и в девчонке
Есть по двести грамм взрывчатки
Или даже полкило
Привязавшаяся дурацкая песенка из старого мультика про обезьянок, не блиставшего, ни связностью сюжета, ни его высокой интеллектуальностью, - по мнению Виктора, - с самого раннего утра не давала ему покоя.
"Да что ты будешь делать! Пристала как банный лист!"
"А если... - пришла неожиданная мысль. - А если перевести этот детский стишок в... мнэ... скажем, перевести его в практическую плоскость, с учётом предстоящей работы? И... вы будете смеяться, дамы и господа, но ничего смешного в этом нет, потому что, тогда, это будет уже этакий задачник, - он даже хихикнул, живо представив себе тоненькую книжицу в мягкой обложке, со страницами из дешёвой серой бумаги и штампом "ДСП":
Задание N 1
Вычислить, какое количество обычных детей (далее - ОД - тротиловый эквивалент 0,2 кг) необходимо для подрыва железнодорожного полотна (европейского стандарта) на протяжении 10-ти метров при условии частичного разрушения насыпи. По возможности определить оптимальную форму ОД, необходимых для