Большой встал. Его нижняя губа выпятилась вперед корытцем.
— Толик! — еле выговорил он, шепелявя от гнева. — Лезь под столик! — Он ударил маленького, но не так сильно, как бы хотел, потому что хозяйка подступила к нему стремглав, стала вплотную. Рядом с ее массивной грудью, с ее плечами, с крупной седой головой Толя большой не казался таким могучим.
— Да это что же такое? — быстро заговорила хозяйка. — Да у меня ни один пьяный мужик не посмел в доме драться. А этот ведь зятем считается...
— Никакой он вам не зять, — сказал Толя маленький и сморщил кожу у глаз, стал взрослым. — Соня от него в общежитие убежала. Он весь дом порубил.
Хозяйка еще ближе подошла к зятю. Глаза ее округлились, посветлели от негодования.
— Отойди от него, мать, — предложил спокойно хозяин. — В милицию лучше заявим, пусть пятнадцать суток отсидит.
— Ничего, отец, семерых людьми сделали, без милиции обходились, и с этим управимся сами. Ты что же поделал с Сонюшкой, ирод? Да ты как же такое посмел?
— Спокойно, мамаша, спокойно.
— Ишь чего захотел, спокою... А ты о Сонюшкином спокое много ли думаешь? У-ух ты зверь, челдонское отродье!
Пощечина у хозяйки вышла звонкой, прикладистой.
Толя большой дернулся весь, руки его мотнулись, схватились за стол и опустились. Он повалил ногой табуретку и пошел к дверям.
Его не стали удерживать. Хозяйка засобиралась в дорогу, в Ново-Полоново.
Маленький Толя ушел втихомолку. Он догнал большого на выходе из деревни.
— Ну что ж ты, сука? — сказал большой устало и равнодушно.
— Я не сука и, по крайней мере, не собираюсь ею быть...
— Ну ладно, Толик, кончай. У меня гроши есть. Поехали в Падун.
— Чего я там не видал? — Толя маленький пошел вниз по дороге, ведущей к Ангаре. На дороге еще было светло, а в широкой котловине над бывшим Пьяновым уже потемнело. Тьма лоснилась и колебалась, словно это вода, словно море...
Фиорд Одьба
Владику повезло этим летом. Родители взяли его с собой в экспедицию. Они каждое лето ездили, то в Карелию, то на Байкал, а теперь вот на Ангару. Прежде Владик оставался в Ленинграде с братом Ромкой. Но последний год Ромка считался стилягой. Он не носил шапку до декабря. На голове у него топорщилась поросль коротких волос, похожих на петушиный гребень. У его друзей были такие же гребни. Все они зачем-то подолгу стояли у кино «Октябрь» или у «Хроники», громко болтали, глядели на прохожих, непрерывно курили и плевали прямо на тротуар. Оставить Владика вдвоем с Ромкой на все лето родители не решились. Владик поехал вместе с ними в Братск.
Весь седьмой «б» завидовал Владику. Побывать в Братске, увидеть Ангару, порог Падун, Братскую ГЭС — о таком счастье никто в классе даже не мечтал. Оно выпало Владику Стариченко.
Владик не сомневался, что увидит все сразу, как только приедет, — и Ангару, и стройку. Но на станции Братск 1-й виднелся лишь недостроенный деревянный вокзальчик; по дороге, белесой от пыли, шла машина, обычная водовозка. Она несла перед собой пушистые водяные усы, и белая дорога становилась от воды коричневой.
— О-о-ой, — сказал Владик, огорченно растягивая слова, — смотрите, полива-ает. Совсем как на Невском...
— Ну, положим, не совсем, — возразил отец и, широко поводив в воздухе рукой, добавил: — Вот это место, где мы сейчас стоим, будет затоплено Братским морем. И дорога, и вокзал, вон, видишь, его начали строить, да так и бросили. Все равно сносить. Зачем, спрашивается, было начинать?
Владик поглядел внимательно на вокзал, на дорогу, на дома, на сосны, попытался пред ставить вместо них Братское море — и не смог.
Подошел маленький, юркий автобус. Шофер вытолкнул длинной рукояткой переднюю дверку, все быстро забрались вовнутрь и поехали. Владику было тесно и жарко, ничего не видно в окнах из-за спин и корзинок. Но вдруг показалась летящая синяя стрела на белом большом щите и надпись: Братская ГЭС. Стрела летела навстречу автобусу. Она скользнула мимо и скрылась.
Фиорды — это морские заливы, узкие клинья воды в диком граните. В фиордах ревут буруны, встречаясь грудь в грудь с валунами. Это Владик знал точно из книг. А теперь он скоро увидит фиорды. Родители будут работать на дне Братского моря. Неважно, что это будущие фиорды и будущее море.
Владик живет в поселке Ново-Полоново.
Отец уехал, взяв толстый портфель с планшетами и ведомостями, поехал руководить другими отрядами.
Мать повела свой отряд на работу в тайгу, в фиорды, которых, правда, не видно нигде.