– Я просто недавно задумалась над этим, – Микаэла нахмурилась. – И поняла, что хочу знать. Она красивая?
С пивом зайдёт. Ладно, шучу, извините. Просто можно такие вопросы наедине как-то решать, нет? Это нервирует. Да и в принципе, нахуя тебе это знать? У тебя какие-то комплексы?
– Ну да.
– А как её зовут?
– Рита.
– Классное имя, – отметил Риберта, и мне стало слегка интересно, придаёт ли он этому значение. Ну, что первые и последние буквы схожи. А то мало ли.
– Да, красивое, – согласилась Микаэла. – Спасибо.
Это всё? Ну и слава богу. А то ещё какую-нибудь срань спросили бы. Мне бы было стыдно.
Отвернувшись, я увидел, как Лесар прикладывает руку к своей груди, потом целует её и прикладывает ко лбу, склонив голову. Тиарнис проделал то же самое, и всё под строгим наблюдением Эльнедила, который после этого обряда хлопнул в ладоши, и линии у него на руках засветились ещё сильнее.
– Обещают друг другу что-то, – шепнула мне Микаэла, заметив, куда я смотрю.
Какая-то странная форма договора, не знаю. Впрочем, это не моё дело, да и появилось кое-что поинтересней.
Сначала из-за наших спин начал литься свет. Странно сказал, но как есть – сложилось ощущение, что там, сзади, на нас ехала машина с большим количеством ярко горящих фар, но это же было невозможно. Кто-то пришёл с кучей волшебных фонарей? Которые не то что светят, а просто глаза выжигают нахрен.
Но это всего лишь был какой-то парень. И свет исходил от тринадцати мечей, парящих у него за спиной. А так больше ничего интересного в нём не было. Аха-ха, блять. В общем-то, я даже не считал, сколько их. Просто увидел, что там мечи, и сразу всё понял и вспомнил.
Пятый, ну, или четвёртый, тут кому как больше нравится и с какого конца смотреть, брат, Валпур Мейриона. Собственной персоной.
Стражники много о нём рассказывали, да и его портрет был в книге. Этот парень известнее, чем Тиарнис, хотя, казалось бы, должно быть наоборот – он же даже не наследник, да и очередь к нему не факт, что подойдёт. Охуенная история, на самом деле. Его мечи – дар Богов, потому их и тринадцать, собственно. Я, правда, так и не понял, что Валпур такого сделал, раз все Боги дали ему по своему клейму, но вот так оно всё и есть. Так как вера тут довольно сильно распространена, то вполне логично, что эту историю знают все и в подробностях – это, считай, как явление посланника божьего. И причём не одного от каждого Бога, как было в случае с первыми Императорами, а одного ото всех. Очень странная хуета.
По сути, получалось, что передо мной сейчас стояла живая легенда. Наверное, надо было как-то нормально отреагировать, но я лучше поплачу. Слишком ярко, чтоб его.. И вот надо было ему пойти именно к нам?
– Ты тот самый гость, да? – только подойдя, он схватил меня за руку. Свет падал из-за его спины, так что выглядел он довольно жутко. К тому же, он так удивлённо меня рассматривал и так радостно улыбался, что мне невольно становилось ещё хуже. Что ему от меня надо?
И он может как-нибудь яркость сбавить? А то у меня ощущение, что я поздней ночью, только проснувшись, включил телефон, а там белый экран, и яркость на максимум выкручена. Бедные мои глаза. Я не приспособлен к яркому свету.
– Микаэла много про тебя рассказывала.
Сбоку послышался смешок.
– И Марвит.
Крыса позорная. Ладно, шучу, мне похуй, на самом деле.
– Очень приятно. Я тоже наслышан.
Валпур странно засопел, выпрямляясь в спине. Мне почему-то показалось, что он рад.
– У вас правда нормально создавать изображение божества на теле?
Я сперва не понял, но вскоре до меня дошло, что он про осьминога у меня на спине, скорее всего – служанки тоже из-за него изводились. Отчасти, именно поэтому, я думаю, меня все люцифернианцы сразу и приняли. Во-первых, получается, что священное животное “моей Империи” – морское создание, и, типа, есть связь, потому что Акид и Галатей, Боги Люцифернии, рыбы и тоже обитают в море. А во-вторых, о чём мы недавно узнали, я похож на бесцветных. Вот и причина, почему я всем так сразу понравился. А я-то думал, бля.. Ладно, ладно. Просто люцифернианцы миролюбивые плюшки и принимают всех и вся. Добро, любовь, жевачка. Я должен был родиться в этом мире и быть рыбкой.
– Не то чтобы, но просто. Мне это нравится.
Валпур так пристально на меня смотрел, ещё и стоял так близко и прямо передо мной, что мне немного неуютно стало. Как-то он слишком мной заинтересован, и не нравится мне это, ой, не нравится. Ещё и свет этот, господи.
– Что-то не так? – спохватился он.
– Слишком ярко, – я указал на мечи у него за спиной.
– О, боги, – он сразу испугался. – Извини. Я не могу это контролировать.
Я его как-то по-другому совсем представлял. Ну и как бы понятно, что он не контролирует их свет, это очевидно и логично, но всё же. Как он так живёт? Вот надо будет ему прошпионить за кем-нибудь или пойти куда-то ночью незаметно ото всех. И что это будет? Световое шоу, блять.
– Вы живёте в подземельях? – спросил Кэрид, и я про себя хихикнул. Да. В большом, огромном подземелье, где ни лучика света, ни надежды на дальнейшее выживание.
– Что?
– Осьминоги прячутся в пещерах. Ты не выносишь яркий свет.
Это было так странно, что я даже опешил на секунду. Он серьёзно видит в этом связь? И откуда он узнал про осьминога? Хотя Микаэла могла ему рассказать, да, точно. Всё время забываю.
– Пусть так, – решил не углубляться я. – На самом деле, это из-за цвета глаз.
Я просто объясню. Не хочу, чтобы они думали обо мне что-то не то. Да и просто им на будущее. Такой, охуенный фактик о строении людей – вдруг пригодится.
– Вау, – удивлённо протянул Риберта и, немного подумав, добавил. – У людей всё так сложно устроено.
И не говори, парень.
Тут мне стало интересно, сколько им лет, но даже если бы я захотел узнать это, у меня бы не вышло.
– О, – внезапно что-то вспомнила Микаэла, – а ведь Лесар тоже так делает, когда попадает на свет. Я вспомнила только сейчас. И если подумать, вы похожи на внешность.
Вот неожиданность, правда? И давно она это заметила, интересно? Хотя она меня ещё в нашу первую встречу этим подъебала, так что я зря гоню на неё сейчас.
– А с Эльнедилом такого не случается, потому что у него глаза другого цвета? – уточнил у Риберты Кэрид.
– Да, наверное, – пожал плечами тот и заключил всё это. – Люди.
У него так хорошо получилось. При желании, этот момент можно подставлять ко всей непонятной херне, происходящей у нас в мире. Он реально с таким видом это сказал, что хоть вставку делай.
Вскоре к нам подтянулись и остальные братья, трое оставшихся – Октарин, Итрауд и Эолейв. Мы немного постояли вместе, и меня даже немного удивило то, какая у них классная семья. Микаэла говорила, что не в ладах со своими братьями, но сейчас мне показалось, что она опять мне наврала. Потому что с людьми, которые тебя бесят, так не разговаривают и себя не ведут.
В какой-то мере, мне было непривычно видеть семью, где всё так хорошо. У меня, у всех знакомых, о семейных ситуациях которых я знаю – у всех всё плохо. А тут. Восемь детей, и все в таких отношениях, это же просто ужас. Нет, ладно, это классно и здорово, я рад за них и все дела, но у меня что-то мировоззрение поломалось сейчас. Хильфе. Я же так и завидовать им могу начать. Дело даже не в наличии братьев и сестёр, а хотя бы просто людей, с которыми у тебя такие хорошие отношения. Просто немного грустно понимать каждый раз, что тебе такое даже в теории не светит. Грусть-тоска.
Вскоре Эльнедил закончил разговоры с Тиарнисом и Лесаром, и пошёл к нам. Микаэла первая его заметила и тут же снова полезла ко мне обниматься – типа, на прощание. Почему-то её братья тоже очень расстроились, а слова Кэрида “Только познакомились, и уже прощаться” ещё надолго засели у меня в голове. Было как-то паршиво, и мне почему-то было стыдно за свои эмоции. Ну, я быстро сказал себе даже не думать об этом. И так душевное равновесие нарушено. Восстанавливаться теперь, блин. Каждый раз одно и то же.