Подъёбывает его? Ей бы поаккуратней, ага. Любовник её будущего мужа, как-никак.
– Свои шутки оставьте при себе.
В смысле, она знает про них с Лесаром, или нет? Вот чёт интересно, как это вообще случилось. В смысле, как она узнала, и как относится. Сейчас ещё и то, как они докатились до этого. И как Эльнедил, да и все остальные члены Сената тоже, попали на службу. И почему он такой молодой. В смысле, все остальные уже в возрасте, и разве это не странно?
– А что с ним случилось – вполне очевидная вещь.
Всем бы она очевидной была, ага.
Микаэла подняла подбородок, довольно улыбаясь. Они продолжали играть в гляделки ещё какое-то время и мне было так интересно смотреть за ними, не знаю, почему. Битва титанов, как бы пошутил Ковальский, будь бы он здесь.
Эх. Вот правда было бы забавно, если бы я не один сюда попал. Даже пары человек из класса точно бы хватило. Нет, вообще, хватило бы и одного конкретного, но с другими было бы веселее.
– Хорошо, так и быть, оставлю вас, – Микаэла продолжала смотреть ему прямо в глаза, не моргая, но потом повернулась ко мне, и, мило улыбнувшись, сказала. – До свидания.
Проводив её взглядом, Эльнедил повернулся ко мне и теперь уставился на меня. Ну вот и “огрёб”.
– Этого не должно было произойти, – скрестив руки на груди, сказал он.
Многого не должно было произойти, знаешь ли. Но всё происходит и всем похуй.
– Ты сказал ей, откуда ты? – Эльнедил всё не унимался, продолжая выглядеть очень серьёзным. Никогда не видел его в этом режиме так долго. Это уже пугать начинает.
– Нет.
– Ну хоть что-то, – с облегчением вздохнул он, отводя взгляд в сторону. – Пойдём.
Я только подумал о том, что странно, что он не начинает выносить мозг, как он тут же начал:
– Постарайся больше не показываться ей на глаза. У них вся семья немного странная, так что лучше в лишний раз с ней не сталкиваться.
Я промолчал. Только сейчас вспомнил, что у неё семь братьев – Марвит же рассказывал. И чёт как-то один вопрос назревает – не многовато ли? Хотя о чём это я – семья зато не переведётся. Если только какой-нибудь мудак не решит прибрать всё к своим рукам, проигнорировав порядок старшинства. Если тут именно так с этим дела обстоят, конечно же.
Интересно, а у Эльнедила с Микаэлой какие счёты? Хотя что за вопросы, очевидно же: когда к твоему парню лезет какая-то дама, и более того, их собираются поженить друг на друге, то ясное дело, какие у тебя к ней претензии. Пф.
Кстати, о Лесаре.
– А можно спросить?
– Даже догадываюсь, о чём, – недовольно вздохнул Эльнедил, но всё же согласился. – Спрашивай.
С таким мученическим выражением лица. Бесит, блять. Не хочет, чтобы я спрашивал – нечего соглашаться было. А то посмотрите на него, мученик великий, блять.
– Что с Лесаром?
– У него приступ.
Это-то понятно, что у него приступ, мать твою.
– Чего, – раздражённо сказал я, дополняя вопрос.
Эльнедил молчал какое-то время, по-прежнему даже не глядя на меня.
– Смерти.
Когда он сказал это, я сначала подумал, что что-то тут не так, наверное. Приступ смерти? И что это такое, блять?
– Что?
Лучше уточнить. Вдруг я чего-то не услышал, или что-нибудь ещё. Нет, правда, что за херня? Может, это название какой-нибудь здешней болезни? Хрен их знает. Но, блять, “приступ смерти” – это слишком уёбищно, чтобы быть чем-то нормальным. И вообще чем-то.
– Всё в порядке, – пропел Эльнедил, как бы успокаивая. Но не меня тут успокаивать надо, ага?
– У него приступ смерти, всё в порядке?
– У нас это уже нормально, – отмахнулся тот.
Так беззаботно говорит, но с его выражением лица это не очень гармонирует. Да и если всё нормально, то с чего он так переживает и такой бледный? С чего они тут все так притихли, раз всё нормально? М? М, блять?
– Периодически случается такое, что он засыпает, умирает во сне, через какое-то время воскресает, живёт, и снова по кругу. Странно звучит, конечно.
Я чёт аж выпал ненадолго. Действительно – странно. Серьёзно умирает? Вот прям умирает? Это вот об этом говорили, что Лесар тяжело болен? Это, блять, не болезнь никакая, они в курсе?
– И давно у него это?
Эльнедил ненадолго задумался, после чего утвердительно кивнул головой.
Ясно, блять. Умирает во сне, значит, да? А потом просыпается через какое-то время. То есть, он вот прям умирает? То есть, лежит бревном, белый, не дышит, не двигается, не реагирует на происходящее? Или его просто не могут разбудить? Хотя это тупо. Если бы его просто не могли разбудить, они бы вряд ли называли это смертью. Хотя кто знает, как они тут все воспринимают, хотя они не такие уж и тупые, нечего их принижать. Значит, время от времени умирает..
– И когда он проснётся?
– Не могу сказать. Никакой системы в этом нет. Бывает, три дня, бывает, оборот.
Это значит, что оборот – это самый большой срок? Чёрт. Целый оборот его может не быть тут? Я так не хочу. Хотя кто меня спрашивал, да и не сказать, что что-то крупно изменится, но всё равно как-то неудобно. Без него же тут пиздец начнётся. Хотя он тут и так был, но сейчас никто не будет им всем рты затыкать, а это не хорошо. Оставил нас тут, и на кого? Хотя если он это не контролирует и всё происходит рандомно..
Так, а с какого хера это случается рандомно? Я, конечно, не специалист, но, вроде как, такие вещи просто так с людьми не случаются. Хотя если такое можно сказать только о сердечниках и эпилептиках, у кого там ещё приступы бывают.. И можно ли вообще сравнивать то, что происходит с Лесаром и обычные сердечные инфаркты или приступы эпилепсии? Да нихуя. Как это вообще можно приступом назвать? Он умирает, блять, и на значительное время даже – нихуя не приступ. Это же что-то вроде коматозного состояния будет уже. Хотя в коматозном состоянии организм особо долго не протянет без искусственной поддержки. Хотя две недели – разве не долго? Хотя была же какая-то форма, при которой и такое возможно – Артём рассказывал о чём-то таком. Название этой херни я ещё никак запомнить не мог – в голове постоянно вертелся неправильный вариант, а сейчас я и его забыл. На “л”, кажется. И что, Лесар страдает именно от этого? Но даже с этой “л…” организм же всё равно нужно поддерживать, нет? Чёрт, как же она называлась-то.. Хотя какая разница, не это важно.
Но раз Лесар спит максимум оборот, то, получается, что две недели он выдерживает нормально. Значит, точно известно, что за три дня или чуть больше он точно не откинется полностью.
Чёрт, я хочу его увидеть. И потрогать, желательно, тоже. Он же холодный, получается, так? Прямо как труп холодный? Если так, то мне очень интересно и хочется узнать, какого это. Когда у меня ещё будет возможность потрогать мёртвого человека? Жаль только, сложно попросить об этом и не создать о себе странного впечатления.
Дальше мы шли в тишине, до самой комнаты. Вряд ли были ещё темы для разговора, которые можно было бы спокойно вести после всего этого, да нам и в принципе мало о чём можно поговорить. Хотя мне не очень нравится идти рядом с людьми и молчать, но это происходит довольно часто, так что я уже, как бы, и привык, но всё равно неудобно.
Все уже проснулись, но некоторые ещё не протрезвели – Бору не мог даже сидеть, Акдель и Хартл отпаивались водой. Трое остальных были уже в сознании (хотя один как-то из него и не выходил) – вот им и было стыдно за то, что Эльнедил появился тут в такой момент. Марвиту стало очень больно, когда мы зашли, судя по его выражению лица, хотя Эльнедил – не тот, перед кем он должен стесняться. Вот был бы это начальник стражи, тогда да – а так. Эльнедил какой-то там, пф.
Стрёмно, наверное, когда ты весь такой правильный, любишь свою работу, а к тебе в команду зачисляют каких-то долбоёбов-раздолбаев, которые постоянно лажают и подставляют тебя тем самым. Мне его жаль, честно говоря.
– Марвит, – осмотрев всех присутствующих, обратился к нему Эльнедил, – присмотрите, пожалуйста, чтобы Микаэла его не достала, хорошо?