– Как ты выглядел раньше? – спросил я, продолжая разглядывать коридор, хоть ничего интересного тут уже и не было.
– Это сложно описать. Но я был очень красивым.
И скромным, наверное, тоже..
А вот интересно стало всё-таки, кто красивее – Редхильдс или Императорский замок в Эльфегорте? Там, получается, в каком-нибудь подвале такая же махина сидит, так? Просто Микаэла восхищалась, как там красиво, вот и интересно стало. Немного так.
– Могу показать тебе совещательные залы.
Судя по тому, как он следил за мной, я должен был очень обрадоваться такому предложению. Из-за этого мне подумалось, что эти совещательные залы – это что-то важное, и отказываться тут ну никак нельзя. Хотя я и не собирался, да и Редхильдс всё равно всё решил сам – подождав немного ответа, он развернул замок и поднёс меня к верху одной из башен. Мне стало как-то страшно, но в то же время, когда я оказался внутри, я понял, что с размерами – и моими, и комнат – всё нормально, и волноваться, как бы, не из-за чего.. Но я всё равно волновался первое время.
Зал, в котором я оказался, был круглым, так что было сразу понятно, что я в башне, но это было не самым главным здесь, на самом деле.
Комната была разделена на две части – центр и края – рядом колонн и лестницами. Центр – небольшое углубление – занимал собой небольшой круглый фонтан, который я сначала принял за стол. Там росли какие-то желтые цветы, не знаю, зачем, и что это значит, но меня это не сильно и занимало. Все окна были завешаны шторами, но тут всё равно было светло, и, даже не смотря на это, всё равно хотелось уйти отсюда поскорее. Просто было такое чувство, как будто мне не стоит здесь быть, так что я решил поскорее пойти куда-нибудь. Редхильдс говорил о залах, так что я должен попасть в ещё один, и полагаю, что туда меня приведёт та лестница, которая прямо передо мной, надо только дойти до неё.
Я старался не наступать на мох, который был тут буквально повсюду. Это наталкивало на мысль, что раньше тут была вода, в смысле, в этом углублении и правда могло быть подобное. У меня почему-то были твёрдые ассоциации этого места со святилищем, так что было бы неудивительно, располагайся бы тут что-то вроде бассейна или фонтана – у них же боги рыбы, в конце концов.
Ладно, господи, не об этом.
Во втором зале было пообычней, ну, и поспокойней, не знаю. В любом случае, находиться здесь было не так стрёмно, как в том, хотя темнота делала своё дело. Я не решился подходить к окнам и вообще что-то трогать, так что просто рассматривал гербы Империй, пока была возможность – думаю, Редхильдс не будет предупреждать меня, прежде чем вытаскивать обратно. Вот надо же – недавно думал об этом, и вот.
Странно, что тот, что был с рыбами располагался на самом главном месте. В смысле, в тронном зале оно было отведено под герб Эльфегорта, а тут почему-то их местами не поменяли. Хотя, судя по всему, сюда вход только по приглашению и воле Редхильдса, так что они вполне могли и не попасть сюда. Пока у них тупо нет на это права, в смысле, менять гербы и тут. Не знаю уж.
Заметив на одном из полотен дракона, я задался вопросом, существуют ли тут они. И насчёт макар тоже бы хотелось узнать, ибо странно – у всех остальных в божествах стояли вполне реальные и нормальные животные, и вот только эти две Империи как-то не так все провернули. Кьяелон, значит. Звучит неплохо. У Эльфегорта герб тоже неплохой. Да они все тут классные. Жаль, зафотать нельзя.
Когда меня вытащили из здания, я понял, что не заметил этого – ни сейчас, ни тогда. Почему-то это не воспринималось, и как бы пропадало из памяти. Но так, наверное, и должно быть – если бы все это осознавали, Редхильдсу было бы сложно воротить свои дела.
– Всё нормально? – спросил он,
– Ну да, – вздохнул я. – Почему в первом зале так н..
А можно вообще это говорить?
– А, – Редхильдс и так всё понял, – просто там долгое время никто не был. Когда Брунлейв и остальные вернутся, я пущу туда кого-нибудь для уборки. Мне, конечно, неудобно, – заверил меня он, – что там и эта зелёная мерзость, и невозможно пустить воду..
Так там, всё-таки, должна быть вода?
– .. но что поделать.
Я бы, честно, предложил помощь, но есть тут ряд причин, по которым этого лучше не делать. Во-первых, отскребать мох, который там неизвестно сколько, голыми руками мне противно. Во-вторых, потом нельзя будет даже руки нормально помыть, а ходить так я не смогу. В-третьих, думаю, для уборки он меня туда не пустит, не знаю, почему мне так кажется, но кажется. Так что пусть уж будет так.
– Ты ждёшь возвращения кровной семьи?
В смысле, это разве не безнадёжно?
– Я чего угодно жду, – раздражённо отмахнулся он, мотнув головой. – Объединения Люцифернии и Эльфегорта, возвращения Императора.. Мне всё равно. Лишь бы это всё уже прекратилось.
Что – всё? И почему даже он не любит своих правителей? Просто с его стороны реально странно так к ним относится. Они ему не нравятся? Мда, вот почему плохо, когда неодушевлённые объекты наделяются разумом, ещё и такими способностями.
– Где мы сейчас находимся?
Просто чтобы узнать. Мне это мало как поможет, но всё-таки.
Редхильдс снова перевернул замок и опустил руку почти к самому низу одной из башен. Стена так же исчезла под его прикосновением, и я увидел тот подвал, где мы и были сейчас. Странно, что там никого не было, даже меня. Самое время шутить про “Задумайся, существуешь ли ты”, но, как по мне, это вполне объяснимо. Может, это какое-то особое место, и поэтому на Модели здесь по сути ничего не отображается. Или я, как “не здешний” в принципе нигде не показываюсь.. Хотя нет, тогда Редхильдс не мог бы на меня воздействовать. А он может.
Дух неожиданно протянул руку к замку, видимо, хотел мне что-то показать. Я обернулся к Модели, и подошёл ближе к окну. Это был один из залов, только уже обычных – поменьше в размерах и красный. Здесь была девушка, в которой я позже признал Микаэлу. Она пела, было видно, но слышно её не было. Неожиданно двери открылись, и в зал зашёл Пахан. Микаэла тут же замерла и они начали о чём-то разговаривать. Я на секунду повернулся к Редхильдсу, чтобы посмотреть за его реакцией, но он сидел спокойно – значит, ничего серьёзного они там не обсуждают. Хотя Микаэла тут же начала выпендриваться – стала в позу, они, судя по лицам, успели поругаться, но потом Пахан сказал что-то очень её заинтересовавшее, и она быстрым шагом пошла к нему, и они вместе исчезли за дверью. Я задался вопросом, что могло их так внезапно объединить, но спрашивать не решился – вряд ли он расскажет.
Неожиданно Редхильдса всего передёрнуло и он весь сжался, вскинув брови и стиснув зубы.
– Что с тобой? – спросил я, наблюдая за ним. Такое я уже видел – моя мать так же реагирует на прикосновения к голой коже, так что я думал, что где-то в замке случилось что-то до смерти неприятное.
Он молча посмотрел на меня, очень несчастный, и подставил ладонь, на которой я стоял, к одной из стен.
Тут была библиотека, только уже другая, видимо – тут от двери сначала следовали шкафы, потом – зона для читателей. Хотя, может, и в той было точно так же – не знаю, вглубь не забирался – но, по-моему, там было по-другому. Так к чему это всё: тут опять были Лесар и Эльнедил. Первый меня немного удивил – я же совсем недавно видел его, и он был мёртв, так с чего бы ему сейчас быть живым, ещё и не в своей комнате? Обычно после пробуждения он какое-то время отлёживается и приходит в себя, и я не думал, что пока я тут, могло пройти нужное для этого количество времени. Ну да ладно, в целом. Может, он уже утром отсыпался? Сейчас, как видно, с ним уже всё нормально, раз снова целуется со всеми подряд в общественных местах. Хотя, конечно же, не со всеми подряд, да и в общественном месте только они вдвоём..
Не, я всё ещё не могу нормально реагировать на них, тем более, после того, как выяснилось, что они родственники, и после того, как я наблюдал за ними с Микаэлой. Не могу.