Я отстранился от окна, потому что нечего смотреть за двумя целующимися мужиками. Добром это не заканчивается, да и вообще – не очень наблюдать за ними, ага. А Редхильдса именно это так взволновало, что ли?
– И часто так? – спросил я, хотя и сам не понял, зачем.
– Я не хочу об этом говорить.
Он как-то икнул, зажав рот рукой. Такое ощущение, как будто его вырвет сейчас. Если считать, что ему не нравятся поцелуи и всё это дело, то мне даже страшно оборачиваться назад.
– Тебе не нравится, когда так делают?
Хотя это как-то очевидно, но я просто уточню.
– Я ненавижу это, – его голос таким резким эхом отдался в комнате, что мне стало страшно на секунду. – Пусть делают это не здесь.
А не слишком ли остро он к этому относится, нет? Хотя, может, это я чего-то не понимаю?
– Хотя сколько я существую, все они так делали, – он снова сжался от омерзения. – Мерзкие люди.
– А разве люцифернианцы не..
Ну, мало ли, как они там устроены, верно?
– Я про них сейчас и говорю. Я не разделяю вас на людей и, как ты там сказал? Это даже произнести невозможно.
Почему Дух замка, в котором живут эти самые люцифернианцы, не может выговорить это слово? Господи, это же смешно.
– Вы все одинаково противные.
А вот он зато какой охуенный, посмотрите на него. Хотя он и правда ничего такой, но уж больно выёбчивый.
– Спасибо.
– Но ты, вроде, ничего.
А всего-то не надо мастурбировать и трахаться. Как просто, на самом деле, понравится своему дому. Интересно, а если и наши квартиры живые, просто в нашем мире недостаточно магии, чтобы они могли показывать нам это, и им тоже не нравится, когда мы занимаемся такими вещами?
– У кого-нибудь из них есть кто-нибудь на стороне?
Чисто из интереса спрашиваю. А то они оба так любезничают со всеми, да и я недавно слышал разговор служанок об Эльнедиле. Примерно тогда и интересно стало – вдруг и Эльнедил тоже себя особо не сдерживает? Хотя я преувеличиваю – Лесар просто обнимался с ней. Может, я просто опошляю это действие?
Редхильдс посмотрел на меня, но без особой злости. Я понял, что зря, наверное, задаю такие вопросы, раз ему не нравятся эти темы, но он ответил довольно охотно. Видимо, когда дело доходит до сплетен, он о чём угодно расскажет.
– Нет. Им это не интересно.
Вот он как будто проверял. Хотя ему можно верить, мне кажется.
– Хотя, когда Лесар был здесь в первый раз, старший сын Мейриона, м-м. Они были очень заинтересованы друг в друге.
Хуя срывы покровов, блять..
Редхильдса снова передёрнуло, всего и очень сильно. Какое-то время он даже двигаться не мог – смотрел прямо перед собой очень потерянным взглядом. Это выглядело слишком безысходно, и мне даже стало его жалко. Бедный Редхильдс, плохие люди ебутся друг с другом в его пределах..
– Скажи мне, это и правда так приятно? – с болью во взгляде, спросил он, когда очнулся.
Мда, а не такой уж это и плюс – знать обо всём, что тут происходит. Хотя, как по мне, он слишком всё утрирует, но раз прошло столько времени и такое тут происходило постоянно.. Он, получается, уже как бы и привык, но всё равно так относится к этому, да? И что же в самом начале было, интересно?
– Что?
Он потянул свою руку к тому же окну.
– Э, нет, нет, нет, нет, нет, – я попытался отойти на дальний край его ладони, но он, слава богу, и так замер.
Он чё, свихнулся, бля? Я тут, как бы, третью неделю воздерживаюсь, а он мне сейчас такое показывать будет? Пиздец у него логика.
– Тебе тоже это не нравится? – с надеждой спросил он.
Ну, не сказал бы, что не нравится..
– Просто не надо.
Я же не хочу испортить с ним отношения. А если я это сейчас увижу, я буду думать об этом, а думать о двух трахающихся мужиках – это не очень, в моём-то положении. И сейчас не надо этого делать.
– Пусть там, – я махнул рукой в сторону, – делают, чё хотят, не надо на это смотреть.
– Хм, – протянул он, отречёно смотря в пол. – А если не думать об этом, то мне не так уж и плохо..
Вот так открытие, о, чудо. Открыт секрет, как облегчить твоё существование. Ты сохранишь мне жизнь в благодарность?
Нет, когда я вернусь, мне точно понадобятся таблетки для сердечников, я отвечаю. Это уже слишком для меня.
– Весело тут тебе, я посмотрю, – хмыкнул я, но он и не слушал.
– Но у нас не часто бывают гости, – продолжал он. – Расскажи, кто ты.
– Ну, – я занервничал. – В первую очередь, я человек, наверное.
– Это очень важно, – довольно протянул Редхильдс. – Ты знал, что изначально этот замок строился для людей? Здесь должна была править человеческая семья. Демьены.
Это не те, которые своими выходками доебали Богов, и типа те дали им пизды? Уничтожили их и всю их Империю, да.
– Да, что-то слышал. А что случилось?
– Они умерли. Их убили. И Люцифернию отдали детям. В качестве благодарности.
– Их разве. Не боги убили?
– Ну, – Дух покачал головой, – это спорный вопрос. – Или то была кара богов, или воля людей.
– Понятно.. Звучит интересно.
– Поговори со мной ещё, – попросил он, когда тишина слишком затянулась. – Я так люблю, когда ко мне заходят в гости.
Ага, в гости, заходят. По своему желанию ещё, небось.
– Разве?
Не пиздит ли он часом? А то сам же говорил, что не любит людей, и тут такое.
– Да, – оскорбленно протянул он. – Просто почему-то никто не любит меня навещать.
Ты думаешь, проблема в них?
– Ну, раз не любят, то за дело, наверное.
Не знаю, с хуя ли я так осмелел.. Мне было бы похуй, если бы мои слова не зацепили Редхильдса – тот повернулся ко мне, заинтересованно на меня уставившись.
– Может, это связано с тем, что я обычно убиваю их?
Блять.
Теперь проблемы у меня. Допизделся.
– Всякое возможно, – хмыкнул я.
Нет, и как у меня это получается? Гигантская ебанина говорит, что убивает всех гостей, а я стою с каменным ебалом, как будто ничего страшного не происходит. Господи, сам себе поражаюсь.
Редхильдс внимательно следил за моей реакцией, ухмыляясь. Вот он возьмёт под конец, и меня такой убьёт. Интересно, как? Способов кучу можно придумать. Интересно, у него есть любимые? И скольких человек он уже убил? Если он вообще не напиздел мне сейчас..
Нет, и о чём с ним вообще разговаривать? О проблемах с жильцами? Как с людьми, которые сдают квартиры неприятным людям. Моя мать семь квартир сдаёт, так что таких разговоров у нас было не мало. Вот и он сейчас начнёт жаловаться, какие омерзительные люди тут у него живут.
Не, ну я понятия не имею. Он дом. Дом, блять, алло, в нём люди живут. О чём можно поговорить со зданием?
– Спроси ещё что-нибудь, – предложил Редхильдс, успокоившись.
Что я могу у него спросить? Что меня интересует..
– Ты меня ненавидишь?
– С чего ты взял? – удивился он.
И как ему объяснить это? Так тупо жаловаться ему, но я же хочу узнать, так? Просто реально не смешно. Почему-то все могут нормально здесь ориентироваться, один я – мудак с географическим кретинизмом.
– Ах, я понял.
Он снова пересел, но на этот раз он уже улёгся на бок, одной рукой подперев свою голову, а в другой по-прежнему удерживая меня. Я так понимаю, я никогда отсюда не выберусь?
– Совсем я тебя не ненавижу.
Я чёт запутался во всех этих “не”.
– Просто ты слишком быстро ходишь, как я уже сказал. Да и вообще-то, обычно все меня предупреждают о том, куда идут или хотят придти.
Что..?
– Я же не умею читать ваши мысли, – продолжал он, – зато прекрасно вас слышу. Вот ты бы сказал, что хочешь в Низы или к подвалу, и я бы отвёл тебя туда. Прямо сказал, понимаешь?
– То есть..
Ладно, я, в целом, понял. То есть, надо было просто говорить, либо кому-то, либо в пустоту, куда ты хочешь попасть, и всё бы у тебя получилось? Серьёзно, да? Господи, какой я долбоёб, аж стыдно.