— Я не имею обыкновения распространяться об этом, — продолжал разглагольствовать Чертан, — но у меня есть небольшое состояние. Я многое чего сумел приобрести, когда подвертывались благоприятные обстоятельства. Разумеется, в прошлом, в пору моей активной деятельности. В частности, есть у меня и симпатичный домик под Будапештом, в Сентэндре. Записан он, конечно, на имя моего внука, но они не пользуются домом. А дом — старинный, в стиле барокко, можно сказать, небольшая усадьба, крепкая, выдержавшая испытание временем. Цены ей нет! Прекрасный сад, большие деревья. Разумеется, и вспомогательные пристройки. Я обычно сдавал его иностранцам. У меня сложился целый круг постояльцев, которые, как по расписанию, приезжали каждый год. Отличные люди: у меня с ними вполне дружеские отношения. Еще были у меня жильцы — бездетная супружеская пара. Разумеется, они жили отдельно, в заднем флигельке. Совершенно обособленно. И были чем-то вроде привратника или дворника. Зато не платили за квартиру. Эх, эх! а какие чаевые получали они от моих постояльцев! Но они не оценили этого! Начали воровать, и я вынужден был расстаться с ними.
Переезжайте ко мне в этот домик! Послушайте, дружище, переселяйтесь на их место! Ну? Как?
Вам ничего не придется за это платить. Ну разве все это не похоже на сон?..
Ну, разумеется, я иду на это, имея определенный интерес. Кое-что придется за это делать. Сущую мелочь, играючи. В свои свободные часы вам будет нужно поддерживать порядок в доме: от чердака до подвала. Четыре комнаты, те, что с фасада, и все, что к ним относится. Большая веранда и верхняя терраса. Ну, еще сад и двор. Постройки. Все должно блестеть чистотой и порядком. Пусть этот домик останется подлинным раем, маленьким островком в этом гнусном мире, островком, где все радует взгляд. Естественно, если что поломается, нужно починить, если пропадет, — пополнить. Но для вас это будет одно удовольствие. Вполсилы — и то делать нечего. Особенно, если ваша любезная супруга активно будет в этом участвовать…
Чертан буквально не давал мне вставить слова. Мол, не говорите ничего и не благодарите. Потому что главного он-де еще не сказал. Схватил меня за руку, предложил тотчас же мысленно обойти усадьбу, начав со двора. Вот — старая конюшня, а рядом — экипажный сарай. Все осталось от тех времен, когда хозяева дома, дамы и господа, еще разъезжали на лошадях, в экипажах. Экипажный сарай переделан уже в гараж, а конюшня пустует. Обветшала, конечно, но не беда, дескать, я смогу привести ее в порядок. Для меня это пустяк, коль скоро мое «самоутверждение» — это труд. И я смогу, мол, оборудовать ее себе под мастерскую. А он выхлопочет для меня промышленное разрешение…
— Деньги пусть вас не волнуют, — продолжал он. — Оборотный капитал я вам одолжу. Не удивляйтесь: я не идиот и не альтруист. И деньги не привык бросать на ветер. Я все рассчитал. Это — надежное капиталовложение. Хотя рынок в известной степени и ограниченный, но он ждет того, чтобы мы вдвоем его завоевали. Там, в Сентэндре, мало мастеровых людей, а хороших — и подавно. Потребности же колоссальные. А к тому же — приезд в дом иностранцев. Какой бизнес, какие возможности! Увидите: вы перестанете быть нищим пролетарием. У вас будет свое дело. Все станут называть вас господином: «Господин мастер, будьте любезны!..» Ну а что касается деловой части, то мы, разумеется, заключим контракт. Я составлю, вы подпишете. Потому что, естественно, без меня, по своему усмотрению, вы ничего не должны делать. Вы, так сказать, станете моим служащим. И одна треть дохода будет ваша!
— А скажите, господин хороший, почему бы вам не купить собаку?
— Я не выношу собак.
— А ведь собака с удовольствием лизала бы вам пятки в благодарность за брошенную кость и без всякого контракта. А то и седалище ваше, господин Вампир. И бесплатно!
— Дурная шутка, прошу покорно!
— И ошейник, красивую дорогую безделушку, из золота, вам бы не пришлось для нее заказывать. Обошлась бы и обыкновенной цепью. Железной.
— Шах! — свирепо выкрикнул Чертан и выдвинул стоящую под сенью ферзя ладью на середину шахматной доски.
Мой король ушел из-под угрозы, а слону старого господина пришлось слегка попятиться. Затем моя уцелевшая слабая пешечка добралась до восьмой горизонтали, и — она уже королева, а само ее появление — уже шах черному королю.
Так с помощью вечного шаха я избежал проигрыша и свел партию к ничьей.
Больше мне не хотелось играть. А что до этого старого черта — то мне было безразлично: хватит его кондрашка сейчас или потом, все равно! У меня хватало забот и без него.