— Первые вестники шторма, — проговорил Аникин, показывая на беспокойное море. — Где-то уже грохочет. Не поступало известий от судов?
— Пока нет.
Аникин спустился с мостика, прошел палубой на корму. Он шел вдоль фальшборта, всматриваясь в океан. Из густой неподвижной белизны выкатывались высокие волны. У зыби не было твердого направления, волна ударяла то справа, то слева. Тревожится океан, думал Аникин, где-то произошла катастрофа, океан заметался, как человек в опасности.
В радиорубке дремал радист, он только закончил передачу на далекий, через весь океан, родной берег. Аникин и радиста спросил, что нового, хотя связь с судами осуществлялась из носовой рубки, а там, как сообщил штурман, новостей не было. Кормовой радист о судах ничего не знал, известий о шторме тоже не поступало. Аникин вошел в синоптическую, здесь было светло и пусто. Начальник экспедиции опустился в кресло, разложил перед собою ворох синоптических карт за последние дни. Он старался высмотреть за грозными сгущениями изобар, как произошло, что проглядели ураган. Нет, его, Аникина, вины тут не было. Вот картина побережья Америки от Флориды до Лабрадора, и намека нету на циклон. Отличнейшее давление, полные баллы метеорологического спокойствия, а тот циклон шастал где-то по прериям и хлопчатникам, да и не был он вовсе циклоном, так, циклончик, плохая погода, говорят в таких случаях горожане и разворачивают зонтики. А вот здесь, всего лишь вчера это случилось, циклон поворачивает на океан и быстро свирепеет на морских просторах. Когда под ногами разверзается бездна, в нее с грохотом обрушиваются каменные дома, вековые леса, горы качаются, как пьяные. Когда в томную уравновешенность высокого давления внезапно врывается такой беспокойный, как бы от всего спасающийся смерч низких давлений, спокойный воздух падает в него, как в бездну, и клубок ошалелых ветров мчится по океану. Аникин не мог предугадать, что такое чудовище выскочит навстречу его судам, если даже крупные метеорологические станции прозевали подобный поворот событий.
Аникин вышел из синоптической, постоял на шлюпочной палубе. Туман понемногу светлел, но оставался по-прежнему непроницаемым. Волны не стали крупнее, но беспорядочность их уменьшилась, теперь это была уже не зыбь, а накат. Он катился с юго-запада, это было не предупреждение о вдалеке бушующей буре, а результат ее. Надо было приказать судам возвратиться к Сейблу, размышлял Аникин, в конце концов я руководитель экспедиции, прикрикнуть на сопротивляющихся — и точка! Вечная моя уступчивость, зачем я полез в начальники, когда характера не хватает.
Он поглядел на часы, подходило к шести, скоро метеостанции будут передавать утренние карты погоды. В рубке, перед включенным приемником «Ладога», уже сидел синоптик. На вращающемся рулоне бумаги строка за строкой тонкими линиями возникали параллели и меридианы, контуры материка и островов, их грубо перечеркивали жирные изобары. Вихревые кольца циклона передвинулись дальше в море, к шести часам утра циклон полностью оторвался от берега.
— Ну и ну! — сказал Аникин, изучая выползающий из прибора лист.
— Большие градиенты, — со вздохом объяснил синоптик. — Весьма тревожное высокоградиентное поле, Василий Кондратьевич.
— Я пойду в носовую рубку, — сказал Аникин. — Узнаете что дополнительное, звоните мне туда.
До первого утреннего совета оставалось два часа, но радист, скучая, нащупал в эфире товарища на СРТМ и расспрашивал. его об обстановке. Аникин схватил микрофон и попросил немедленно капитана. «У нас заштормило, Василий Кондратьевич, — сообщил капитан, в приемнике было слышно, как он шумно зевает. — Не так чтобы очень, а есть. Старпом час назад отдал трал, были показания, но сейчас я трал раньше времени выбору, обстановочка посерьезнела». Он два раза с воодушевлением прокричал: «Обстановочка посерьезнела!», словно в этом было что-то хорошее, и отключился.
— Ищи другие суда, все суда ищи, и сообщай, кого нащупаешь, — сказал Аникин радисту и, покачиваясь на вращающемся кресле, закрыл глаза. Со стороны могло показаться, что он уснул.
Так было лучше — мысленно, а не на карте — разглядывать обстановку. Быстрые СРТМ вырвались вперед, за ними стремятся веером более грузные РТМ, в хвосте, раскидистой группкой, бегут малыши СРТ. Передовые суда уже столкнулись с ураганом, задние пребывают в спокойствии. Возвращать флот назад сейчас не только нерационально, но и опасно: ураган догонит, все равно придется поворачивать на ветер. Вперед, только вперед, пробиваться грудью сквозь бушующую стену, другого выхода не остается.