— Но теперь поздно вспоминать об этой ошибке!..
— Однако не поздно наказать негодяя!
— Да, надо спешить. Кто знает, что может там случиться!..
Рюрик и Олоф поспешно собрали дружину. Они даже взяли с собой тех, кто должен был бы оставаться с наместниками князя, но дело выглядело настолько серьёзно, что мог пригодиться каждый человек.
Действительно, Ильмень взволновался не на шутку...
Вадима окружала многочисленная дружина — главным образом, молодёжь и недовольные князем.
Ликовал бывший старейшина.
Он не сомневался, что теперь исполнится задуманный им план, тем более, что среди его сторонников царило полное единодушие.
— Прогоним князя, не бывать над нами ничьей воли, кроме нашей! — кричали сторонники Вадима.
— Пусть Вадим будет нашим князем, его хотим!
— Веди нас, князь наш! Веди! Мы все пойдём за тобой.
— С тобой мы и Новгород разгромим!
Но главной целью Вадима был не Новгород, а Рюриково городище. Там жила Эфанда, ставшая недавно предметом всех его мечтаний.
Никто в толпах мятежников и не подозревал о затаённой цели своего вождя. Для всех он являлся поборником прежних вольностей. За ним шли не только те, кому терять было нечего, но также люди, действительно помнившие старый порядок и дорожившие им.
Собралось достаточное количество воинов, и Вадим решил начать мятеж.
— Что мы будем ждать, братья, — говорил он, — пойдём и прежде всего разорим гнездо залётного сокола, не оставим там камня на камне, а тогда уже легче станет докончить остальное.
— Идём! Идём все за тобой!
Мятеж вспыхнул.
Руар понял теперь, что дело нешуточное. Приходилось уже думать не о том, чтобы подавить восстание, а о том, как бы сохранить свою жизнь и продержаться до прибытия свежих дружин во главе с князем.
Рюриково городище, согласно тогдашним требованиям фортификационного искусства, являлось хорошо укреплённой крепостью, и взять её трудно было, но охраняла её лишь небольшая дружина, а вольница Вадима была многочисленна и воодушевлена жаждой норманнской крови и грабежа.
Медлить Вадим не любил. Он быстро окружил Рюриково городище. Руар, Эфанда и все варяги были отрезаны от Новгорода, где они могли бы искать защиты.
А Новгород повёл себя во время мятежа очень странно. Он не примкнул к мятежникам, но и не пошёл против них. По крайней мере, он и не подумал оказать помощь осаждённым. Это было своего рода уловкой. Если бы победителем оказался Вадим, тогда новгородцы, отчасти сочувствовавшие ему и возникшему движению, спокойно перешли бы на его сторону, если же сила оказалась бы на стороне князя, то новгородцы оказались бы ни в чём перед ним не повинны...
Таким образом, осаждённым неоткуда было ждать помощи.
Положение их было почти критическое. Съестных припасов осталось очень мало и не приходилось думать о том, чтобы отсидеться за крепкими стенами городища.
Да и осаждающие не ждали. Вадим понял, что борьба с княжескими дружинами ему не под силу, и торопился кончить своё дело до прибытия Рюрика.
Тёмной ночью повёл он своих людей на приступ. Защитники городища тоже не дремали. Они решили дорого продать свою жизнь, защищая и молодую княгиню, и семьи отсутствующих товарищей...
Вадимовым людям только под утро удалось пробраться на островок. Отчаянный бой — бой не на жизнь, а на смерть — закипел при первых лучах восходящего солнца.
Сам вождь мятежников, казалось, забыл о грозившей ему опасности. Он оказывался там, где более всего гибло его людей. Как будто ничего не видя перед собой, шёл он на верную смерть и не находил её. Судьба всё ещё щадила его...
Один за другим гибли защитники крепости. С глубоко прорубленной головой лежал на главном валу Руар, так дорого поплатившийся за свою беспечность. Вот уже полегли и последние бойцы...
Вадим вышел из боя победителем. С несколькими самыми отчаянными из своих воинов ворвался он в княжеские хоромы. Там, окружённая толпой беззащитных женщин и детей, ждала врага Эфанда.
Она готова была умереть. Смерть не пугала её, а на случай позора в складках одежд припасён был острый кинжал.
Но Вадим так быстро кинулся к ней, что она не успела выхватить своё оружие. Один миг, и обезумевший старейшина подхватил несчастную женщину и с диким рёвом выскочил с ней из княжеских хором.
Отчаянный крик Эфанды на мгновение заглушил вопли других несчастных...
26. Смерть Вадима
редчувствие чего-то ужасного не оставляло Рюрика во всё время обратного пути. Как он жалел теперь, что не оставил на Ильмене Олофа, но сделанной ошибки уже нельзя было исправить...