Конечно, подготовка к полету на Марс внесла коррективы, пришлось заново перекраивать тело. Вместо утонченной фигуры юного Аполлона, Лео обзавелся рельефом мышц. При низкой силе тяжести в 0,38 g мускулатура быстро атрофируется, а введенный «NTex 7» держит мышцы в тонусе и синтезирует белок, так что надобность в тренажерах отпадает, хотя медики и рекомендуют два раза в неделю посещать зал для проработки всех групп мышц и особенно позвоночника.
С внутренними органами тоже пришлось повозиться. И если первые поселенцы были вынуждены постоянно проходить лечение, то начиная с 2089 года, всем колонистам Марса вживляли ген рыбы Danio rerio[1] для лучшей регенерации. Почти девять месяцев Лео провел в клинике, пока его организм привыкал к изменениям. Не все способны принять улучшения, самое страшное, что может случиться, – отторжение. Каких-то пятьдесят-шестьдесят лет назад люди нередко умирали в клиниках, либо становились калеками. Лео повезло, он родился в эпоху расцвета генных модификаций, а значит готов к изменениям. Следующее поколение вовсе станет тратить на восстановление недели. Кто знает, может, это будет поколение людей, генетически модифицированных еще на стадии эмбриона. Новый биологический вид. Совершенный.
Солнце быстро поднималось. Какое-то время туман сопротивлялся: растекался по изъеденной трещинами земле и клочьями вис на скалах, но потом ретировался. Растаял, будто злой дух с наступлением дня. Через четыре часа пути роверы наконец достигли хребтов Лабиринта Ночи. Одиннадцать километров – такова высота нагорья с его крутыми обрывами и пологими склонами, с серыми наростами застывшей магмы и окаменелыми слоями вулканического пепла.
На приборной панели раскинулась голографическая карта, где возле разлома пульсировала красная точка – место гибели группы археологов из первой экспедиции. Лео отметил, что его люди нервничают. Это чувствовалось в голосах, нервных, резких смешках. Археологи трепались о чем угодно, только не о лагере. Лишь безопасник Стас Войкин оставался спокойным, на его бледном лице читалось полное безразличие. Лео не ощущал ни страха, ни волнения, только печаль. И чем ближе они подъезжали к месту гибели Иры, тем сильнее щемило в груди. Он так давно отодвинул Иру подальше от своей жизни, что весть о ее смерти была воспринята спокойно. И только здесь, среди песков он стал осознавать, что ее больше нет и никогда не будет.
Машина остановилась на краю ущелья, мощные колеса зарылись в песок. Красная точка мигала совсем рядом. Стас Войкин повернулся к Лео, холодный взгляд желтых глаз выражал немой вопрос.
– Приехали, – подтвердил Лео. – Разобьем лагерь здесь.
С заднего сиденья послышалось сопение и тихие перешептывания.
– Не самое лучшее место, – пробурчал старший археолог Тихонов. – Надо взять хотя бы на пару кэмэ западнее, здесь сейсмоактивная зона.
– Или поставить два лагеря, – вклинилась Марина, молодая рыжая помощница Тихонова.
– Будем следовать указаниям «Центра», – отрезал Лео и кивнул Стасу.
Войкин включил рацию, рявкнул:
– Все. Приехали. Выходим и разбиваем лагерь.
Лео надел свой шлем, тихо щелкнули застежки. Несколько секунд ощущался спертый воздух душной кабины ровера, а затем система подала кислород. Потянуло жженым пластиком и медью – так пахнет новьё. Выданная «Центром» экипировка Лео понравилась. Сделанный из легчайшей наноткани белый скафандр с синими полосами вдоль рук и позвоночника, с эмблемой «Центра» на груди – надпись «ГЭК» в обрамлении звезд. Встроенный компьютер следил за жизненными показателями хозяина, фильтровал воздух, и в случае необходимости подавал воду через трубку гидратора. Вовремя извещал о необходимости замены «патронов» системы жизнеобеспечения и снабжал информацией. Последнее было не менее важно, ведь вдали от вышек связи встроенный в сознание IP-ком не работал, а пользоваться коммуникатором неудобно, если руки заняты.
Люди принялись стаскивать ящики с платформ роверов, что при низкой гравитации давалось легко. Грубые протекторы шин оставили шрамы в ржавых песках, и узор можно было проследить до самого спуска. Ветер поднимал пыль, играя вихрями вокруг машин и аккуратно засыпая колеи. Пока ученые возились с оборудованием, трое безопасников держались в стороне, осматривая округу. Их атмосферные скафандры были черными, с пластинами брони на груди и спине, с серебряными эполетами на плечах. За спинами у каждого по импульсной винтовке, разгрузочные пояса утыканы запасными магазинами и трубками сигнальных шашек.